Константин Деревянко - На трудных дорогах войны. Подвиг Одессы

В связи с тем что управление Одесского военного округа должно было переместиться в тыл и заниматься мобилизацией и формированием частей, в Приморскую армию было назначено новое руководство: командующим – генерал-лейтенант Г.П. Софронов, членом Военного совета – дивизионный комиссар Ф.Н. Воронин, начальником штаба – генерал-майор Г.Д. Шишенин, начальником оперативного отдела – генерал-майор В.Ф. Воробьев. Политотдел армии возглавил полковой комиссар Л.П. Бочаров.

Генерал Воробьев, перед которым я отчитывался по оперативной службе, ученый человек, окончил две академии. У него я многое почерпнул по общевойсковым делам. Он охотно делился знаниями. По службе я ежедневно докладывал ему обстановку. Хотя он относился ко мне уважительно, как-то неуютно было с генералом. Потому я чаще общался с его операторами майором Ю.М. Лернером, капитанами И.П. Безгиновым, И.Я. Шевцовым, Н.И. Садовниковым и К.И. Харлашкиным и разведчиком майором В.С. Потаповым. На одном из докладов у Воробьева я познакомился с полковником, которому суждено было стать крупным военачальником, Маршалом Советского Союза.

– Познакомьтесь, – сказал Воробьев. – Мой заместитель.

Я представился.

– Крылов, – ответил полковник.

Отныне я имел дело с ним. Мне понравился Николай Иванович деловитостью и немногословием. Шла жестокая война. Она прессовала время. Длинные разговоры были нетерпимы. Болтуна мы просто считали опасным. А тут появился человек, который больше десятка слов из себя не выжимал, и все ясно. Он обладал огромной выдержкой. Я не слышал от него повелительного тона в мой адрес. Это располагало к сотрудничеству, И мы дружно работали.

Мы быстро сработались и с начальником артиллерии армии полковником Н.К. Рыжи, его начальником штаба майором

Н.А. Васильевым. И начали готовить морскую артиллерию к боям за Одессу.

Мы жили не только частными событиями. Нас интересовала и беспокоила обстановка на других участках советско-германского фронта. В первой половине июля мы находились под тяжелым впечатлением стремительного продвижения врага. Казалось, что нет удержу его натиску. С тревогой мы ждали, что вот-вот враг совершит рывок к Москве и Ленинграду.

Но вот прошла еще неделя-другая. И враг как бы споткнулся. В немецкой военной машине произошел сбой. В Заполярье его остановили 14-я армия и Северный флот на реке Западная Лица. На Балтике военно-морская база Ханко приступила к захвату близлежащих островов противника; Моонзундские острова надежно оборонялись. Части армии и флота остановили противника на реке Луге. У Смоленска развернулось крупное сражение. На оборонительных рубежах Киева шли бои.

На трех главных направлениях – Ленинградском, Московском и Киевском – враг в середине июля был задержан. В его стремительном продвижении наступила пауза, которая не укладывалась в план «Барбаросса». И хотя враг пока удерживал инициативу, советские войска, измотав его контрударами, во второй половине июля перешли к стратегическому оборонительному сражению на широком фронте.

Наша партия и народ сделали главное в экономическом, идейно-политическом и военно-техническом планах, что позволило советским вооруженным силам, хотя и ценой больших потерь, при нехватке некоторых видов оружия и техники, устоять, а затем и дать грандиозное сражение врагу уже через три недели после его вторжения. Я погрешил бы против истины, если бы сказал, что мы уже тогда назвали сложившуюся ситуацию началом кризиса немецкого молниеносного плана войны. Мы назовем это своим именем чуть позже, а в середине июля мы перешли рубеж, после которого война пошла не по первичным гитлеровским замыслам. И товарищ Сталин в своем выступлении 6 ноября скажет о провале гитлеровского «блицкрига». Заметьте: скажет до начала Московской битвы. Но все это будет потом.

А сейчас? Если от Балтики до Киева противник в результате сильных контрударов Красной Армии, понеся значительные потери, был надолго задержан, то к югу от Киева он продолжал теснить наши войска, и линия фронта до Днестра имела большую подвижность, хотя на приморском фланге Красной Армии уже складывалась оборонительная твердь Одессы.

В середине июля вражеская группировка войск в составе

17– й армии и 1-й танковой группы, прорвав оборону на Юго-Западном фронте, повернула вправо. Из района Житомира и Бердичева она устремилась на юго-восток вдоль правого берега Днепра в его большую излучину, оттесняя на юг наши 6-ю и 12-ю армии. 21 июля противник занял Умань и продвигался к Кировограду и Первоманску. Обе эти армии оказались в полуокружении. Их передали в состав Южного фронта. Между Юго-Западным и Южным фронтами образовался разрыв более 100 километров. Под натиском 11-й немецкой и 3-й румынской армий с запада и 17-й немецкой армии с северо-запада наша