Алла Бегунова - Ангелы смерти. Женщины-снайперы. 1941-1945

Кроме того, конструкторам в начале ХХ века удалось удачно совместить магазинную винтовку с оптическим прицелом, который позволял лучше рассмотреть цель и рассчитать расстояние до нее, что оказывало определяющее влияние на меткость выстрела.

Сама по себе оптика, усиливающая возможности человеческого глаза, открытием ХХ века не являлась. Об «инструменте для смотрения вдаль» люди знали и за триста лет до этого. Однако оптический прицел, установленный над стволом охотничьего ружья, – это достижение 1850 года. Длинный, громоздкий, сложный в изготовлении и потому очень дорогой, он был доступен только весьма состоятельным любителям охоты. О производстве таких приборов, исчисляющихся тысячами штук и предназначенных для солдатских ружей, не могло быть и речи.

Но наука не стоит на месте.

Решающий вклад в усовершенствование оптических приборов внесли сотрудники немецкой фирмы, основанной Карлом Цейссом (Carl Zeiss, 1846–1945 гг.) в городе Йене. Сначала они занимались изготовлением микроскопов. Затем с помощью профессора физики Йенского университета Эрнста Аббе был открыт закон оптики «синусов условия», выраженный формулой «sinu/ sinu’ = bn’/n». Оказалось, эти «условия» должны соблюдаться, чтобы оптическая система давала неискаженное изображение предметов.

Химик Отто Шотт создал новый тип стекла, который привел к появлению апохроматических линз, уменьшающих хроматическую аберрацию. Таковые открытия и сделали оптический прицел более компактным, простым в изготовлении, удобным в использовании.

Благодаря научным изысканиям Карла Цейсса и его сотрудников в Германии возникла целая отрасль промышленности, выпускавшая в большом количестве оптические приборы высокого качества. Так, к 1914 году немецкая армия получила примерно двадцать тысяч винтовок с оптическими прицелами, дававшими пятикратное увеличение. Призванные на военную службу егеря и стрелки-спортсмены, пройдя краткосрочные курсы, пополнили армейские роты – до шести человек в каждой. Они отправились на фронт и начали охоту за важными целями на позициях противника.

Первыми почувствовали на себе появление этих особо обученных солдат англичане. Их потери возросли, хотя активных боевых действий не велось. На первый взгляд, бойцов, которые нечаянно выглянули из окопа, поражали шальные пули, но почему-то они всегда попадали точно в голову. Приметив такую особенность, британское командование решило организовать обучение собственных сверхметких стрелков. Лучшие результаты показывали бывшие охотники, попавшие в ряды королевской армии не только из Англии, но и из Канады, Австралии, Южной Африки.

Вероятно, поэтому названием для новой военной специальности и стало английское слово «sniper». Англичане же разработали некоторые методы снайперской службы: маскировочные костюмы из легкой ткани с нашитыми на них пучками травы и листьями; использование так называемых «скульптмакетов» – муляжей разных предметов (коряг, камней, бревен и проч.), за которыми прятались снайперы, ведя наблюдение за противником; применение на боевых позициях манекенов, одетых в солдатскую униформу, которые помогали спровоцировать выстрел вражеского снайпера и таким образом определить его местонахождение.

Под влиянием широкой практики на полях Первой мировой войны довольно быстро сложилась программа двухнедельных армейских курсов для сверхметких стрелков. В нее вошло не только доскональное изучение оружия и оптического прицела, практическая стрельба по неподвижным и движущимся мишеням стоя, лежа, с колена, в поле, в лесу, с дерева, но и преподавание законов баллистики, способов маскировки, использования компаса, чтения карты, ориентирования на местности и даже распознавания звуков ночью.

Один из лучших снайперов английской армии капитан Клиффорд Шор, занимавшийся обучением рядовых на курсах, сформулировал философию своей нелегкой профессии. В мемуарах, изданных в Англии уже после Второй мировой войны, он писал:

«Снайперское искусство – это хладнокровное лишение жизни другого человека и своего рода наука, которой нужно учиться и которую необходимо совершенствовать. Часто я слышал мнение, будто бы снайпер должен ненавидеть немцев или другого своего противника, но я на практике убедился в том, что те, кто сильно ненавидел немцев, кто потерял на войне семью, не становились хорошими снайперами. Я предпочитал выбирать людей холодных и уравновешенных, даже флегматичных. То есть охотников, которые не чувствуют ненависть к своей жертве, но считают наиважнейшим для себя подобраться к ней незаметно и уничтожить.