Михаил Хазин - Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

Преимущественно левых политических взглядов: шел 1942 год, до холодной войны оставалось еще несколько лет, а до маккартизма и того больше, президентом США был автор левого «Нового курса» Рузвельт, сторонник «конвергенции» США с СССР Уоллес работал госсекретарем – в общем, быть левым в те годы в США было вполне комфортно.

Тот самый Дэниел Белл, автор «Конца идеологии» и «Грядущего постиндустриального общества».

Основной идеей которой была критика «смешанной экономики» (частный бизнес под строгим государственным контролем) с позиций чистого социализма. Именно тогда у Миллса сложилось представление о крупном бизнесе как об источнике всех социальных бед – от вырождения рабочего класса до монополизации всей власти владельцами крупнейших промышленных компаний.

Тому самому, автору «Среднего города».

О прочности положения Миллса в «группировке» американских социологов можно судить по следующей истории. В 1945 году, помимо формальной работы ассистентом университета, Миллс получил должность руководителя масштабного коммерческого исследования в г. Декатур (штат Иллинойс). Вопреки ожиданиям нанимателя (самого Пола Лазарсфельда), Миллс не только изменил методику исследований (добавив к стандартным опросникам открытые интервью), но и предложил собственную интерпретацию его результатов (изучалось влияние рекламы на потребителей, а Миллс доложил, что владельцы масс-медиа полностью определяют мысли и чувства простых американцев). В результате выпуск отчета об исследовании задержался на несколько лет (а книга о нем так и вовсе вышла только в 1955 году), Бюро прикладных социальных исследований понесло значительные убытки, Миллс был отстранен от должности руководителя исследования, но все попытки Лазарсфельда убрать его из Колумбийского университета и Бюро оказались тщетными. Лазарсфельду пришлось пойти на компромисс, поручив Миллсу другую работу (отчет о положении пуэрто-риканских мигрантов).

Причем Миллс, в отличие от, например, Моски, добился этого успеха собственными усилиями (вполне по-американски – за счет качественного продукта и агрессивной саморекламы). Поэтому и направление дальнейшего развития Миллс выбирал сам – исходя из личных, а не классовых представлений о том, чем следует заниматься ученому.

Миллс был социологом, а не историком, и писал о том обществе, которое видел вокруг. Но мы помним, что интеллектуалы предшествующих эпох были столь же зависимы от своих правящих классов.

Помимо уже упоминавшейся истории с Лазарсфельдом, отметим еще один факт из биографии Миллса: он везде ездил на мотоцикле (который ремонтировал самостоятельно) и ходил по территории Колумбийского университета, не снимая кожаной куртки и шлема. Подобное поведение должно было демонстрировать его неприятие академических условностей – или же своего более высокого властного рейтинга по отношению к академической власти!

Для этого Миллс воспользовался своим влиянием и в 1945 году организовал специальное подразделение в BASR – LRD, Labor Research Division (отдел по изучению труда).

Закон объявил многие виды забастовок незаконными, установив для профсоюзов обязательную финансовую отчетность и даже обязал руководителей профсоюзов давать подписку о непричастности к деятельности коммунистической партии.

На деле это было не столько оформление, сколько написание совершенно новой книги «по мотивам» проведенных исследований. Будучи и сам «белым воротничком», Миллс позволил себе более субъективный и литературный стиль изложения, который сам называл «социологической поэзией». Поэтому работа над книгой заняла целых три года.

Начальный тираж 3500 экземпляров разошелся в первый же месяц, и дальше книга продавалась примерно по 1000 экземпляров в месяц. Неплохой результат даже для XXI века (сегодня социологический бестселлер в США – книга с продажей более 10 тыс. экземпляров в год), но по сравнению с вышедшей годом ранее «Одинокой толпой» Дэвида Рисмена, чей тираж превысил 500 тыс. (!) экземпляров, – далеко не рекорд.

«Cheerful robots», термин, придуманный Миллсом и больше никем из социологов не использовавшийся, – ведь они, социологи, тоже должны демонстрировать верность университетским стандартам, жизнерадостность и искренность. Так что никаких «роботов»!