Михаил Хазин - Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

Разумеется, Гоббс не был первооткрывателем идеи о договорном источнике верховной власти [494] Даже в Англии – 14 января 1649 года палата общин английского парламента приняла резолюцию, в которой объявила, что «народ, живущий под Богом, является источником всякой праведной власти» [Томсинов, 2010, с. 122]. ; но образ Левиафана (помещенный на обложку книги), «смертного бога», созданного самими людьми для своего же блага [495] Левиафан у Гоббса, в отличие от его же Бегемота и от «Левиафана» одноименного фильма, – положительный образ, это защитник властных группировок от жестокостей гражданской войны, а не тиран, зачищающий под себя все политическое пространство. , оказался отличным инструментом для пропаганды идеи общественного договора. Что делать, когда непонятно, вокруг кого объединяться? Собраться, договориться и сделать себе Левиафана!

Практик.Даже в относительно молодой российской элите после дефолта 1998 года, когда стало ясно, что дальнейшая грызня олигархов оставит всех у разбитого корыта, было принято решение призвать независимого арбитра! [496] Которым, после нескольких неудачных попыток, и оказался нынешний Президент России Владимир Путин. Теоретик.Изобретение Гоббса (конечно, не одного Гоббса, мы же помним, что он лишь высказал от своего имени идеи, сложившиеся у влиятельнейших людей своего времени) сразу же было взято на вооружение. В 1653 году английский парламент выбрал Левиафаном Кромвеля, а в 1660-м – Карла II. Но в 1685 году власть Карла II унаследовал никем не выбранный Яков II и сразу же в полной мере проявил все недостатки наследственной монархии, начав продвигать своих единоверцев-католиков. Перед английской аристократией возникла новая проблема; что делать, если Левиафан вместо поддержания мира между группировками сам становится властной группировкой? Гоббс, не рассматривавший вопрос долгосрочной эволюции власти, для ее решения был бесполезен; требовалось новое изобретение, способное поставить Левиафана на место [497] Сначала в теории, выработанной по светским салонам, затем на практике в ходе Славной революции и только потом – в виде опубликованного текста, предназначенного стать библией нового государственного устройства. .

При знакомстве с текстом локковских «Двух трактатов» вызывает удивление тема первого из них. Локк снова критикует «священное право королей», прицельно разбирая трактат Роберта Филмера (1588-1653), умершего еще во времена Кромвеля! Казалось бы, кого может интересовать такое старье в 1690 году? Но дело в том, что книга Филмера «Патриарх» была опубликована только в 1680-м, как раз к последнему раунду борьбы Карла II с парламентом, завершившейся полным разгромом последнего. Старая идея «священного права» вернулась в качестве придворной идеологии абсолютистского правления, и ее нужно было основательно раскритиковать, прежде чем переходить к изложению позитивной программы. В результате Локк на протяжении многих страниц разбирает концепцию Филмера «всякая власть от Бога, вручившего Землю Адаму и его потомкам», приходя к резонному заключению, что если даже исходно Земля и принадлежала Адаму, то разобраться через несколько тысяч лет, кто теперь более законный его потомок, без гражданской войны затруднительно. Следовательно, вопрос о том, кто должен осуществлять легитимное правление [498] Мы специально использовали слово «правление» вместо слова «власть», поскольку правитель, правящий по договоренности властных группировок, не обладает всей полнотой Власти. , снова оказывается открытым.

Казалось бы, самое время обратиться за помощью к Левиафану. Но тут мы сталкиваемся с новым удивительным открытием: слово «левиафан» в тексте «Двух трактатов» встречается лишь дважды, и оба раза – вовсе не как произведение Гоббса! Локк избегает любых упоминаний о своем предшественнике, и это не случайность. Гоббс, популяризировавший (конечно же не «в массах», а среди участников властных группировок) идею договорного, рукотворного устройства государства, одновременно полагал, что устойчивой формой такого государства может быть только единоличное правление [499] Логика при этом использовалась самая современная: государственные люди должны служить интересам государства, а не своим собственным; чем больше людей, тем больше вероятность, что кто-то из них начнет преследовать корыстные цели; так что лучше пусть правит один «наворовавшийся» король, чем сотня «голодных» депутатов. . Вступать в открытую полемику с Гоббсом, именем Левиафана которого обосновывалось любое государственное строительство, значило нарушить целостность всей «виговской» идеологии, и потому Локк развивал изобретение Гоббса, не упоминая его самого.