Михаил Хазин - Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

Читатель.А точно ли это произошло впервые? Ведь были же республики и до Славной революции?

Теоретик.Перечитайте предыдущий абзац еще раз. Что именно возникло впервые в годы Славной революции? Вовсе не республики и не законы, по которым они существуют, – их прекрасно описал еще Макиавелли. Впервые возник запрос властных группировок на подробно описанные технологии, на произведенные интеллектуалами изобретения! Ученые и мыслители предшествующих веков трудились ради собственного любопытства; даже великому Макиавелли не удалось заинтересовать властителей своими идеями. А вот начиная с Англии XVII века работа ученых по анализу политических процессов и синтезу технологий государственного управления оказалась востребованной на самом высоком уровне. Ибн Хальдун и Макиавелли были пусть неудачливыми, но игроками во Власть; в XVII веке им на смену пришли профессиональные интеллектуалы, работавшие на людей Власти, но не принимавшие непосредственного участия в борьбе группировок.

Томас Гоббс (1588-1679), автор знаменитого до сих «Левиафана», родился в ничем не примечательной семье (история не сохранила даже имени его матери), однако заботами богатого и бездетного дядюшки получил прекрасное образование (Оксфорд). Успехи в учебе (а скорее в науке заводить друзей и привлекать внимание влиятельных людей) позволили ему заручиться поддержкой своего преподавателя, который порекомендовал (1608) молодого Гоббса в качестве домашнего учителя для Уильяма Кавендиша (1590-1628), 2-го графа Девоншир [470] Знакомое имя, не правда ли? Но это не тот самый, а дед того самого Уильяма Кавендиша, первого герцога Девоншира, одного из «семи бессмертных», подписавших приглашение Вильгельму Оранскому на английский трон. Гоббс обучал и следующего Уильяма Кавендиша, третьего графа Девоншира, отца того самого. . В течение следующих 50 лет Гоббс работал на семью Кавендишей [471] «Работал» – слово нашего, XXI века, в котором большинство человеческих отношений свелось к работе по найму. В XVII веке все было сложнее – Гоббс начал свою карьеру при дворе Кавендишей в статусе семейного учителя, затем стал семейным секретарем, затем на короткий срок вернулся в учителя, после чего стал чем-то вроде придворного философа при дворе графа, а позднее герцога Ньюкасла (которого, как в графа Девоншира, звали Уильям Кавендиш – популярное имя в этой семейке). В наши дни все это называется «работа», но в те годы положение Гобсса было чем-то вроде «бедного родственника» или римского «клиента» при богатом «патроне». , совершенствуясь в различных науках. Обучение молодых английских аристократов в то время обязательно включало в себя grand tour – путешествие по основным городам Европы; так что Гоббс провел там достаточно времени, чтобы завести знакомства со всеми сколько-нибудь известными учеными своего века (все они входили в «кружок» аббата Мерсенна, с которым Гоббс познакомился в 1637 году). Когда в 1640-м в Англии началась революция, Гоббс одним из первых [472] Факт, лучше многих томов доказывающий, что Гоббс неплохо разбирался в теории Власти! среди роялистов бежал в Париж и до 1651 года жил там [473] Существуя на средства графа Ньюкасла (оказывавшего подобную поддержку не только Гоббсу, но также его другу Гассенди и его философскому оппоненту Декарту), а также зарабатывая частным преподаванием. , работая над философскими трудами и периодически вступая в диспуты с интеллектуальной элитой Европы. В 1647-1648 годах одним из его учеников (имена других в истории не сохранились) оказался будущий король Англии Карл II, которому Гоббс преподавал математику [474] Среди современников Гоббс считался выдающимся физиком и математиком (что говорит лишь о слабости этих дисциплин в те годы) и так и не был избран в Лондонское королевское общество, поссорившись с Джоном Валлисом, самым влиятельным английским математиком, по вопросу квадратуры круга. Как видите, Гоббс не во всех своих делах руководствовался теорией Власти – возможно, потому, что сам считал себя философом, а не математиком. . Но главным в жизни Гоббса, как и всякого интеллектуала, оставалась теоретическая работа.

В середине XVII века еще не существовало современного разделения на математику, физику, социологию, философию; все ученые считались философами (любителями мудрости) и занимались натуральной философией [475] «Математические начала натуральной философии» Ньютона – попробуйте по названию догадаться, о чем эта книга. (приложением мудрости к имеющемуся экземпляру Природы). В соответствии с этой традицией Гоббс полагал себя философом и по примеру других философов намеревался дать ответы на все вопросы в одной большой книге (он ее даже дописал – «Основы философии» вышли в свет в 1658 году, когда Гоббсу исполнилось 70 лет). Однако некоторые из вопросов оказывались актуальнее прочих, и Гоббс отвлекался от своего главного труда, чтобы высказаться по этим частным темам. Так он получил европейскую известность, вступив вместе со своим другом Гассенди в полемику с Декартом по поводу его «Метафизических размышлений». В 1642 году он опубликовал часть своих будущих «Основ», относящуюся к человеческому обществу, – книгу «О гражданине» (на латыни, как тогда было принято), в которой развил становящуюся модной идею договора как основы общественного порядка. В 1649 году [476] По версии врагов Гоббса, сразу же после казни Карла I, с целью понравиться победившему в гражданской войне Кромвелю; враги, скорее всего, врали, но Кромвелю «Левиафан» и вправду понравился. Гоббс полностью переписывает эту книгу, превращая ее в свое самое известное произведение – «Левиафан», на этот раз написанное на английском языке [477] Языком интеллектуалов в то время была латынь, и написание книги на английском было серьезным риском. Позднее Гоббсу все же пришлось подготовить текст «Левиафана» на латыни и издать его в 1668 г. в Амстердаме. . В 1651-м в Лондоне печатается первый тираж [478] Тиражом 1000 экземпляров по бешеной для печатных книг цене в 8,5 шиллинга за штуку; поначалу тираж расходится медленно, но через несколько лет был даже допечатан до 1500 экземпляров (Newev. 2014. с. 285]. , и в том же году Гоббс возвращается в Англию – пожинать заслуженную славу (уверенность Гоббса в успехе основывалась на популярности «О гражданине» в Европе: помимо двух официальных изданий, книгу несколько раз перепечатывали пиратским способом). В 1652 году Гоббс – знаменитость, все дома Лондона открыты перед ним, и даже сам Кромвель, по слухам, зовет его в советники. Однако 63-летнему ученому важнее закончить главный труд своей жизни (на это у заботившегося о своем здоровье Гоббса оставалось еще 27 лет), и он исчезает с политической сцены; дальше за него говорят только книги.