Михаил Хазин - Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

Читатель.Кстати, а как это разнообразие режимов объясняет теория Власти? Ведь во властных группировках господствует «феодальная пирамида», с единственным сюзереном во главе. Откуда же берутся в государствах все эти олигархии и тем более демократии?!

Теоретик.По-хорошему надо бы вас отправить перечитывать вторую главу нашей книги. Но раз уж мы здесь, повторю основные положения «властной динамики». Феодальная вертикаль устойчива, только пока жив и дееспособен ее сюзерен. Как только он исчезает – на вершине вертикали оказываются несколько бывших вассалов, иерархические отношения между которыми еще не до конца выстроены...

Практик.Это еще не самый плохой вариант, бывает и хуже. Например, более старший сюзерен может направить на место выбывшего своего человека, и никто не обещает, что его понимание ситуации, профессионализм и умение работать с людьми будут не хуже, чем у предыдущего. Напомним, отношения вассала и сюзерена почти братские, а тут тебе в качестве сюзерена ставится человек, про которого ты вообще можешь ничего не знать... Или другой вариант – вы привыкли, что у ушедшего сюзерена есть три главных вассала (включая вас) и вы, в общем, договорились о взаимодействии. И вдруг появляется откуда-то еще один, а то и два. Их вассальный статус по отношению к ушедшему проверяем – но как с ними быстро договориться?

Теоретик.Кто станет новым верховным сюзереном (а кто лишится и того, что имеет) – вопрос непростой и не решается за пять минут. А пока он не решен, монархия перестает быть «государственным строем» властной группировки – за неимением монарха. Возникает «олигархия» – вынужденный союз нескольких вассалов без общего сюзерена (или с сильно неадекватным сюзереном, например малолетним наследником престола). Если таких вассалов много и каждый претендует на высокий статус, чтобы не доводить до перестрелки, приходится решать вопросы голосованием. Вот вам и демократия!

Читатель.Получается, что демократия и олигархия – это переходные формы правления, а в итоге всегда торжествует монархия?

Теоретик.В первом приближении да. Но не будем забывать, что неумелыми действиями, а уж тем более с «помощью» конкурентов можно развалить и самую прочную монархию. Кроме того, монархи столь же смертны, как и прочие люди, а иногда и внезапно смертны.

Практик.Так и вспоминается гениальная цитата из Станислава Лема про диктатора, который умер, «по рассеянности перестав дышать».

Теоретик.Так что монархия – столь же переходная форма правления, как и олигархия с демократией. Более того, как мы увидим дальше, в долгосрочной перспективе (на протяжении многих поколений) более устойчивой формой Власти оказывается как раз олигархия. Но чтобы удержать и преумножить Власть, в любом случае нужно много работать, а не полагаться на устойчивость той или иной формы правления!

Вернемся к Аристотелю. Какие же он видит причины государственных переворотов и как рекомендует с ними бороться? Поскольку перевороты совершают люди, а люди в государствах разного типа имеют разные притязания, причины и рецепты зависят от государственного устройства. Рекомендации, полезные для демократии, могут оказаться смертельными для тирании (ведь превращение тирании в демократию – не что иное, как государственный переворот). Поскольку (по нашему глубокому убеждению) основной формой Власти является иерархия во главе с одним сюзереном, естественно начать с форм единоличного правления – монархии и тирании. И тут перед нами сразу возникает вопрос, ответ на который является еще одним выдающимся изобретением в теории Власти. Чем отличается монархия от тирании? Почему монарх (а особенно просвещенный монарх), как правило положительный персонаж в любой истории, а тиран, как правило, отрицательный?

Изобретение древних греков (не лично Аристотеля, ведь разделение на монархию и тиранию существовало задолго до него) заключается в том, что любой государственный строй может быть объявлен и хорошим, и плохим по совершенно произвольному признаку: «Тирания – монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды состоятельных граждан; демократия – выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них в виду не имеет» [Аристотель, 1279b]. Поскольку «общая польза» – весьма расплывчатое понятие, любой философ мог с легкостью обосновать и «тиранию» соседнего правителя, и «монархию» собственного. В отличие от китайского «мандата Неба», у древних греков не всякая государственная власть оказывалась священной, а только та, которую философу было выгодно таковой признавать.