Александр Станкевичюс - Социализм. История благих намерений

Социализм исходит из того, что человечество можно кардинально улучшить – отсюда его презрение к биологическим детерминантам и религии либо же искаженное восприятие детерминант генетики и догматов религии, ибо последние оперируют с такой вещью, как «данность». Данность – это то, что есть независимо от нашей воли, ее нельзя отменить декретом, пропагандой, технологическим улучшением и т. д. Такие взгляды можно назвать прогрессизмом, но не в смысле объективно возможных улучшений нашего быта или реформ политического и социально-экономического устройства, а в смысле радикального переделывания общества и человека под «прогресс» в рамках вполне конкретного учения.

Как писал неомарксистский философ Герберт Маркузе в своей книге «Одномерный человек»: «История есть отрицание Природы. То, что является только природным, преодолевается и восстанавливается силой Разума. Метафизическое представление о том, что Природа в ходе истории приближается к себе самой, указывает на неосвоенные пределы Разума» [1] Здесь и далее в приводимых в книге цитатах выделения полужирным сделаны мной. – А. С. [211, с. 310]. И он же: «…как процесс диалектический, исторический процесс включает в себя сознание: распознавание и овладение возможностями освобождения. Следовательно, он включает в себя свободу. В той степени, в какой сознание определяется потребностями и интересами существующего общества, оно “несвободно”; но в той степени, в какой существующее общество иррационально, сознание становится свободным для более высокой исторической рациональности только в борьбе против существующего общества. В этой борьбе – разумное основание истины и свободы негативного мышления. Таким образом, согласно Марксу, пролетариат является освободительной исторической силой только как революционная сила; решительное отрицание капитализма происходит в том случае и тогда, если и когда пролетариат приходит к осознанию себя наряду с условиями и процессами, формирующими его общество. Это осознание – одновременно и предпосылка, а элемент отрицающей практики. Вот почему это “если” существенно для исторического прогресса – как элемент свободы (и вероятности успеха), открывающей возможности победы над необходимостью данных фактов. Без этого история вновь возвращается во тьму непокоренной природы» [211, с. 292–293].

Для социализма «естественное», природное, «данное» не имеет положительного смысла. Человек живет в постоянной борьбе с враждебным окружением. Для этого он создает орудия труда, оружие, развивает технологии, упрощающие ему жизнь. Этому процессу не видно конца, во всяком случае до тех пор, пока технологический уровень не позволит совершить качественный скачок вперед. Тело человека, со всеми его недостатками, также является природным, но не данностью, с которой человек обязан смириться. Если технологии позволят, то можно обойти и это ограничение. Технологии, кажется, с определенного момента всегда опережают социальные институты, которые закрепляют положение дел, возникшее до того, как технологии стали такими развитыми, и не позволяют совершить рывок. Поэтому рано или поздно происходит социальная революция, рано или поздно нужно покончить со старыми отношениями и построить новые, актуальные по отношению к текущему уровню технологического развития.

Эти процессы описаны в терминах, получивших широкую известность: базис и надстройка. Карл Маркс в работе «К критике политической экономии» пишет, что «в общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или – что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства – от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче – от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества» [203, с. 1083].