Александр Станкевичюс - Социализм. История благих намерений

Враждебные взаимоотношения социализма и религии обусловлены тем, что религия представляется социалистам источником неравенства и эксплуатации, так же как традиционная семья и частная собственность. Религия оправдывает существующее положение вещей, оправдывает неравенство, держит угнетаемые классы в узде, не давая им осознать свое тяжелое положение. Карл Маркс в газете Rheinischer Beobachter писал: «Социальные принципы христианства оправдывали античное рабство, превозносили средневековое крепостничество и умеют также, в случае нужды, защищать, хотя и с жалкими ужимками, угнетение пролетариата. Социальные принципы христианства проповедуют необходимость существования классов – господствующего и угнетенного, и для последнего у них находится лишь благочестивое пожелание, дабы первый ему благодетельствовал. Социальные принципы христианства переносят на небо обещанную консисторским советником компенсацию за все испытанные мерзости, оправдывая тем самым дальнейшее существование этих мерзостей на земле. Социальные принципы христианства объявляют все гнусности, чинимые угнетателями по отношению к угнетенным, либо справедливым наказанием за первородный и другие грехи, либо испытанием, которое господь в своей бесконечной мудрости ниспосылает людям во искупление их грехов. Социальные принципы христианства превозносят трусость, презрение к самому себе, самоунижение, смирение, покорность, словом – все качества черни, но для пролетариата, который не желает, чтобы с ним обращались как с чернью, для пролетариата смелость, сознание собственного достоинства, чувство гордости и независимости – важнее хлеба. На социальных принципах христианства лежит печать пронырливости и ханжества, пролетариат же – революционен» [207, с. 204–205].

Почти то же самое мнение мы находим в работах Владимира Ленина: «Религия есть один из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством. Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, в чудеса и т. п. Того, кто всю жизнь работает и нуждается, религия учит смирению и терпению в земной жизни, утешая надеждой на небесную награду. А тех, кто живет чужим трудом, религия учит благотворительности в земной жизни, предлагая им очень дешевое оправдание для всего их эксплуататорского существования и продавая по сходной цене билеты на небесное благополучие. Религия есть опиум народа. Религия – род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь» [173, с. 142–143].

На самом деле, воинственное, негативное отношение к религии у социалистов появилось отнюдь не с Маркса, а систематический террор против института религии и ее представителей, который различные протосоциалистические и коммунистические движения устраивали на протяжении истории, не является изобретением большевиков. Еще в XVI в. протокоммунисты, возбужденные Реформацией, призывали убивать священников – и как можно больше. Арчи Браун в своем «Взлете и падении коммунизма» пишет, что «в начале XVI в. революционные писатели и проповедники в Германии отличались наибольшей суровостью кар, призываемых на головы противников придуманного ими эгалитарного общественного порядка. Один из таких проповедников, подлинное имя которого неизвестно (историки обычно называют его “верхнерейнским революционером”), утверждал, что путь к тысячелетнему царствованию Христа пролегает через резню и террор. Он предсказывал, что по 2300 священников будут убивать ежедневно в кровавой бане, которая продолжится четыре с половиной года. Но в своем революционном пыле он не переходил определенные границы, не призывая, например, к расправе над императором. Вместе с тем он выступал как сторонник отмены частной собственности и писал по этому поводу следующее: “Сколько вреда проистекает из своекорыстия!.. Поэтому необходимо, чтобы все богатства стали одним общим богатством, и тогда можно будет обойтись одним пастухом на все стадо”» [36, с. 23]. Или как выразился французский социалист XVII столетия Жан Мелье: «Я желал бы, чтобы все великие и благородные мира сего были повешены на поповских кишках или задушены ими» [136, с. 767].