Роберт Михельс - Социология политической партии в условиях современной демократии. Исследование олигархических тенденций в совместной жизнедеятельности

Однако политически необходимый организационный принцип, который избегает Сциллы неорганизованности масс, играющей на рук противнику, обнаруживает в себе все опасности Харибды. На самом деле организация – источник, в котором берут начало потоки консерватизма, чтобы впоследствии стать причиной разрушительных наводнений в долине демократии.

Рейнский демократ Мориц Риттингхаузен предложил гениальную систему, пытаясь создать основу для прямого участия народа в законодательном процессе [29]. Все население следовало разделить на сектора приблизительно по 1000 человек в каждом, как это было на выборах в Пруссии в 1848 и 1849 годах. Каждый сектор должен собраться в определенном месте – в школе, ратуше или любом другом общественном помещении и избрать председателя. Каждому гражданину обеспечена свобода слова. Таким образом, разум каждого индивида должен пойти на пользу отечеству. По окончании обсуждения каждый объявляет свое решение. Председатель передает результаты главе администрации, который, в свою очередь, передает их вышестоящим инстанциям. Решающей оказывается воля большинства.

Законопроекты не предлагаются вовсе. Этот порядок не предполагает никаких других перспектив, кроме как возможность узнать, что в определенный день об определенной проблеме могут сказать представители всех избирательных секторов. А если конкретное число граждан требует принятия нового закона в связи с какой бы то ни было проблемой или требует пересмотра уже существующего закона, соответствующее министерство обязано в течение определенного срока призвать граждан воспользоваться своей суверенностью и самостоятельно сформулировать необходимый закон [30]. Закон становится естественным результатом дискуссии. Председатель открывает обсуждение главного вопроса. Затем переходят к обсуждению второстепенных проблем, после чего следует голосование. Принимается предложение, набравшее наибольшее количество голосов. После того как все данные о процессе голосования передаются в министерство, специальная комиссия составляет ясный и простой текст законопроекта, который не должен допускать множественных интерпретаций, как те законы, что принимают современные правительства: они как будто намеренно поощряют склонность юристов к двусмысленности, издевательски замечает Риттингхаузен.

Проект этой системы ясен и убедителен и на первый взгляд кажется, что он не может встретить никаких возражений при практическом применении. Однако практические результаты не соответствовали ожиданиям автора.

Прямое самоуправление посредством коллективных народных решений – образец демократии – действительно ограничивает распространение принципов делегирования, однако не защищает от возникновения олигархической власти. Оно лишает правителя его должностного статуса, так как места функционеров теперь занимает масса, но масса как раз благодаря своим особым свойствам не столько находится под воздействием власти народных ораторов, сколько облегчает лидеру возможность манипулировать слушателями вопреки их воле. Ее устройство не предполагает исчерпывающего обсуждения или серьезных высказываний [31]. Массой управлять куда проще, чем небольшим кругом слушателей, так как одобрение с ее стороны куда более бурное, простое и беззаветное и она, поддавшись порывам, не допустит возражений со стороны меньшинства и уж тем более со стороны индивида. Большая масса людей, собравшаяся в одном месте, друг подле друга, весьма подвержена паническому страху, бессмысленному воодушевлению и т. д., куда больше, чем небольшая группа людей, способных на серьезный разговор [32]. Это эмпирический факт: огромные народные сборища, к которым относятся и некоторые партийные съезды, через возгласы одобрения или шумное голосование склонны принимать решения, которые были бы приняты с большой осторожностью, если бы эта толпа была разделена на небольшие группы по 50 человек. Толпа говорит и действует без малейших колебаний в отличие от составляющих ее людей, взятых по отдельности. Это неоспоримый факт, относящийся к патологии массы, который подробно описали французские и итальянские социологи [33]. В толпе растворяется индивидуальность, а вместе с ней личность и чувство ответственности [34].

Однако решающий аргумент против суверенитета масс заключается в его механической и технической неосуществимости.