Андрей Паршев - Почему Россия не Америка. Версия 2.0

А не печатают их не только из-за разгильдяйства, и, тем более, не из-за секретности. Секретность в этом деле и не соблюдается. Очень многие месторождения предлагались иностранцам для совместной разработки, при этом, естественно, давалась и информация о запасах. Более того, во многих случаях иностранцы сами проводили геологоразведку — их право, это же у них денег просят. Потом, как правило, сделка все равно не совершалась.

Так что, скорее, население страны держится в неведении, просто чтобы не волновалось. Реально, современное индустриальное общество столкнется через несколько десятков лет с дефицитом многих видов необходимого и незаменимого минерального сырья. Необходимого уже не для экспорта, а для собственных нужд. Когда мы исчерпаем свою медь, каким образом мы будем ее покупать? Чем будем платить замбийцам и чилийцам? Клюквой? Американская, с плантаций, урожайнее и дешевле. Нефтью? А нефть кончится еще раньше меди!

Есть также в структуре нашего экспорта продукты, исходное сырье для которых вовсе не редкое. Об алюминии я уже упоминал: это распространеннейший на Земле элемент, но иначе как с помощью больших затрат электричества производить его нельзя.

Экспортируем мы и другие металлы — магний, титан, производство которых также чрезвычайно энергоемкое. Присмотримся и к экспорту черных металлов: часть из них — это особо качественная электросталь и ферросплавы, то есть, по технологии, те же цветные металлы, в том смысле, что при их производстве расходуется уйма электроэнергии.

А продукция органического синтеза? А производство аммиака? Ведь что такое аммиак? Один атом азота и три атома водорода. Где на Земле нет азота? Он на 80 % составляет атмосферу. Где на Земле нет водорода? Он получается из воды. Так почему именно из России вывозится почти на 4 млрд. долларов аммиака? Может быть, в других странах проблемы с воздухом? С водой?

Ответ один: все это вывоз энергоресурсов. Как могло случиться, что жители самой холодной страны мира вывозят и свое тепло, и тепло своих внуков в субтропики? Просто загадка. Отчасти это объясняется незнанием, тщательно культивируемым теми, кто экспортирует, отчасти вообще нежеланием оставлять на Земле потомство, которому подвержена значительная часть нашего общества.

Можем ли мы себе позволить снабжать своим алюминием, то есть своей энергией, весь мир? Ответ очевиден. Может быть, можно экспортировать излишки энергии сибирских гидроэлектростанций в виде продукции близлежащих алюминиевых заводов, но только после точного расчета.

Да и вся черная металлургия требует затрат топлива, в том числе и дефицитного. Кстати, а как у нас с коксом? Много ли у нас коксующихся углей? Я уже упоминал, что крупнейший производитель меди — Норильск, сидит на единственном газовом месторождении, которое ограничено по запасам. А без топлива тамошний завод не сможет извлечь металл из руды, да и жизнь персонала там, за Полярным кругом, несколько осложнится. Сибирский Полярный круг — это не норвежский Полярный круг, разница зимой достигает 40 градусов, не в нашу пользу. Тянуть туда газопровод из Южной Сибири?

Нет, конечно, торговать цветными металлами мы не можем, и сталью тоже с разбором.

Таким образом, из экспортных возможностей можно смело исключить цветные металлы — это около 5 млрд. долл., или еще 10 %. Также можно исключить и продукцию органического синтеза, и часть продукции черной металлургии, это еще около 15 %.

Что же получается? 65 % нашего экспорта — то, что мы не должны вывозить из страны ни при каких обстоятельствах! А наш экспорт в случае, проведения разумной экспортной политики будет в пределах 15 млрд. долл. Это, кстати, значит, что с долгами мы расквитаемся в лучшем случае через два десятка лет, и то, если ничего не будем импортировать. Напомню, на весну 1999 года у нас было минимум около 140 млрд. долл. долга.

После нашей оценки получается, что экспортировать мы можем лес и лесоматериалы, рыбу и рыбопродукты, машины и оборудование, меха и лосиные шкуры. Увы, как на грех, к настоящему времени производство бумаги у нас скуплено иностранцами, рыболовный флот приватизирован, лес вырублен, а лосей перебили голодные браконьеры.

А кстати, почему при переходе к «мировому рынку» из экспорта исчезли продукты высоких технологий — машины и оборудование? Оказывается, в условиях конкуренции с остальным миром — это неизбежно. «Высокие технологии» на нашей территории более уязвимы, чем простейшие производства.