Антон Тарабриков - ШИЛО_В

Но вы не могли бы предположить или восстановить действия Авдея Наумовича? Так как это существенно, с моей точки зрения. Ведь это целый прецедент по доступу к весьма независимым ресурсам на территории нашей страны, а материалов по этому поводу, по понятным причинам, нигде не найти.

Можно попробовать, но это будет очень отрывисто и разрозненно, монолитной целостности не выйдет, точно. Если это устраивает, то, для начала, для меня, зная Нумовича, очевидным и естественным был бы шаг по заказу всяких международных экспертиз, с заключениями типа: «участок пригоден исключительно в качестве полигона для исследования процессов переработки высшей категории вредности», «объекту необходимо присвоить статус контрольной точки мониторинга экологической обстановки» и тому подобное. И сделать это нужно было бы для того, чтобы перевести эту зону из локального статуса в международный. А дальше уже дело техники, получай себе целевое международное финансирование, организуй себе какое-нибудь экспериментальное производство, только заботься о том, чтобы ни международные финансовые потоки, ни международные информационные потоки не пересекались с внутригосударственными, и все, по сути, задача решена. Но что-то мне подсказывает, что для Авдея Наумовича, было не все так радужно и просто. Основано это предположение на том, что правительство в срочном порядке скинуло на парламенты всех уровней закон «об особом контроле территорий с особым статусом», да еще и с требованием первоочередного рассмотрения и обязательного принятия. Означало это не что иное, как вполне конкретные подозрения со стороны верхов. Ну не может быть так, чтобы десятилетиями до этого вопроса им не было дела, а тут вдруг они озаботились, да еще именно тогда, когда этим занялся Авдей Наумович. Скорее всего, они действовали по принципу: «ключевая задача – противодействие Шилову, и не важно чему конкретно», очень похоже на происки «троицы», но, вероятнее всего, активность эта исходила от Управления. На самом деле, не важно от кого все это исходило, важно то, что, вероятнее всего, Авдею Наумовичу пришлось все это обходить. А вот как, я уж точно не скажу.

Что ж, и этого вполне достаточно, чтобы понять возможную логику его действий. А что, Геннадий Евсеевич вообще никак не участвовал в решении этой задачи?

Конечно же, участвовал, но, разумеется, по-своему. Думаю он, прежде всего, готовил материалы для «информационной бомбардировки» нашего правительства со стороны международного научного сообщества, так как именно в тот период она была, как никогда, интенсивной. Вероятней всего, делалось это с той же банальной целью – отвлечь внимание от Шилова. На сколько это было успешным и результативным, судить не могу, к чему это точно привело, так это к серии крупных международных конгрессов в нашей стране. Разумеется, верхи это вывернули, как то, что наше государство находится на «переднем крае научного прогресса в тесном взаимодействии с мировой наукой». По факту же, была поднята беспрецедентная научная суета, опять-таки, чтобы спрятать реальные задачи Видова, скорее всего. В общем, в конечном итоге, как я понимаю, все свелось к борьбе с показухой, посредством показухи, как это у нас часто бывает. Предполагаю, что это все было серьезным подспорьем для Авдея Наумовича, ведь, в конечном итоге, задача была решена, хоть и не в полном объеме, но предприятия по производству компонентов для орбитальной переработки и утилизации мусора все же было построено и запущено, и именно из средств «чистого» международного капитала. Казалось бы, по сравнению с теми задачами, которые Шилов решал ранее, эта была несусветной мелочью, но это только так кажется, ведь мы уже отмечали, что это стало серьезным прецедентом для развития подобных начинаний у нас в стране. Правда, и верхи не просто так верхи, на счет этого они тоже довольно быстро сообразили и развернули активность по противодействию таким вот исключениям. Но в нашем случае, главным является последствия для Авдея Наумовича.

Глава 41.

Я и вас хотел спросить о том же, о последствиях для вас и Шилова?

Ну, как всегда, началось все с разговоров соответствующего содержания. Не знаю, каковы они были у Наумовича, даже предполагать не буду, у нас же содержание таких разговоров было, примерно, следующим: «

Спикер парламента: Вы, почему-то, позволяете себе деятельность далеко за пределами Ваших полномочий и круга обязанностей. У Вас очень много свободного времени? Или Вы соскучились по дисциплинарным разбирательствам?