Мартин Ли - Фашизм - реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Анализируя успех, достигнутый Социалистической имперской партией на выборах, западные обозреватели отметили полнейшее равнодушие, с которым население страны восприняло достижение неонацистов. Опрос общественного мнения показал, что лишь 20% населения были готовы «сделать все, что в их силах», чтобы не допустить прихода к власти сил, подобных SRP. Это сильно взволновало представителей Госдепартамента: «Любой рецидив германского национализма не может не вызывать озабоченности и требует внимательного отношения к себе… Большие массы беженцев, ветераны войны, бывшие нацисты, группы, болезненно воспринимающие экономические трудности. и, в наибольшей степени, утратившая иллюзии молодёжь, не нашедшая выхода своей энергии и устремлениям в разрушенной войной стране — все эти элементы испытывают недовольство политикой Бонна и могут не устоять перед соблазном воспользоваться коротким путём к политическому “золотому веку”» [131].

Канцлер Конрад Аденауэр никогда не был нацистом, однако он не мог игнорировать сохранявшиеся у немецкого электората симпатии к ультраправым идеям. Морщинистый старикашка, «передвигавшийся так, будто его ноги крепились на ржавых шарнирах», с напыщенным видом повторял националистические идеи в своих выступлениях и на предвыборных митингах, напоминая журналистам «внезапно заговорившую сморщенную мумию». Аденауэр пришёл к власти с большим трудом — решающие голоса в его пользу были поданы в Бундестаге бывшими нацистами. После серии консультаций с Верховным комиссаром Макклоем канцлеру удалось создать весьма хрупкую правящую коалицию, возглавлявшуюся Христианско- демократическим союзом [132].

Как сообщал работавший в Бонне аналитик Госдепартамента, Аденауэр не был национал–социалистом, но нередко демонстрировал «диктаторские замашки». Здравомыслящий политик прекрасно понимал, что управлять страной без поддержки некоторых бывших нацистов будет невозможно. По мере того как росли успехи, достигнутые на выборах партией Ремера, националистические высказывания Аденауэра становились все более острыми. Один из сотрудников американского консульства в этой связи заметил: «Центристские политики теперь повторяют идеи Социалистической имперской партии, потому что признают их политическую выгоду» [133].

С ростом резкости высказываний центристов Макклой вынужден был с разочарованием отметить в своём докладе от декабря 1951 года: «К сожалению, большинство из популярных политических партий в своей деятельности опираются на идеи национализма. Они стремятся привлечь в свои ряды последователей ультраправых или предотвратить отток собственных членов, пытаясь показать себя такими же националистами, как и экстремисты. Наркотик ультранационализма требует все больших доз. Последствием подобного курса, в случае если он будет продолжаться длительное время, станет всеобщая катастрофа» [134].

Аденауэр пытался укрепить свою непрочную правительственную коалицию, заигрывая с «Союзом изгнанных», организацией фанатиков- реваншистов, представлявшей интересы 11 миллионов немцев, вынужденных покинуть после войны сопредельные страны. Принимая во внимание, что беженцем был каждый четвёртый житель страны, эта организация вызывала большие симпатии Бонна. Аденауэр постоянно повторял, что не признает законной границу по Одеру и Нейсе (двум рекам, разделявшим Польшу и Восточную Германию). «Мы никогда не признаем эту границу!» — настаивал он [135].

Во главе с бывшими офицерами SS, мечтавшими о возвращении так называемых восточных территорий, «Союз изгнанных» получил портфель в боннском кабинете министров. Аденауэр назначил министром по делам беженцев Теодора Оберлендера, ветерана батальона SS «Нахтигаль». Это было сделано, невзирая на то, что роль, которую сыграл в годы войны Обер- лендер в преследованиях тысяч польских евреев, была хорошо известна. Другой член кабинета — министр внутренних дел Герхард Шрёдер — начал свою политическую карьеру гитлеровским штурмовиком. Теперь он возглавил полицейский аппарат Западной Германии, в котором служили многочисленные ветераны SS и гестапо. По понятным причинам они не проявляли особого рвения в преследовании немецких военных преступников. Министр юстиции Фриц Шеффер некогда называл Гитлера «спасителем рейха», однако это не помешало Аденауэру назначить именно его на пост главного западногерманского борца с антисемитизмом и неонацизмом [136].