Мартин Ли - Фашизм - реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Это было повторением доводов периода расцвета Социалистической имперской партии, завершившегося три десятилетия тому назад. Бывший телохранитель Гитлера провёл за полтора года три с лишним сотни митингов. Несмотря на то что его ориентация на Восток вызывала смешанные чувства у немецких правых, продолжавшая следить за ним армейская разведка США опасалась, что он набирает популярность среди неонацистской молодёжи. Отмечая «тенденцию к нейтрализму», а также «рост антиамериканских настроений» среди немецких ультраправых, подготовленный в 1985 году Разведывательным управлением Министерства обороны доклад особо подчёркивал частоту выступлений Ремера и его нескрываемую симпатию по отношению к СССР. «Среди многих неонацистов становится особенно модным придерживаться антизападных и антикапиталистических настроений, — утверждал сотрудник западногерманской спецслужбы. — В то же самое время Советский Союз рассматривается как потенциальный друг, а в некоторых случаях — даже союзник» [461].

При каждой возможности Ремер защищал наследие Третьего рейха, с гордостью заявляя о том, что он продолжает верить в национал–социализм. Для нового поколения ультраправых он был живым символом эпохи Гитлера. В этом качестве Ремер являлся своего рода связующим звеном между прошлым и настоящим. Он рассказывал своим молодым последователям о нацистской идеологии и геополитике, постоянно подчёркивая важность германо–российских отношений в общей схеме вещей.

Своим неистощимым прозелитизмом Ремер заразил новую поросль неонацистов, вышедших на сцену в конце 1970‑х — начале 1980‑х годов. Наиболее значительным из них был Михаэль Кюнен (Michael Kuhnen). Этот человек с наивным, как у ребёнка, выражением лица возглавлял «Фронт действия национал–социалистов» («Action Front of National Socialists», ANS). Как и Ремер, Кюнен часто испытывал проблемы с законом и из–за своих политических предприятий провёл несколько лет в тюрьме. Армейская разведка характеризовала Кюнена как «одну из ключевых фигур среди западногерманских правых экстремистов и террористов». Талантливый оратор с коротко постриженными тёмными волосами и глазами стального цвета, он несколько раз выступал вместе с Ремером [462].

Кюнен родился в 1955 году в католической семье, принадлежавшей к среднему классу. Впервые принял участие в политической жизни в 15 лет, когда новые левые стали пробовать свои силы в Западной Германии. В течение некоторого времени считал себя приверженцем маоизма, воспринимавшегося им как «своего рода китайский национал–социализм». Работая на верфях в Гамбурге, Кюнен присоединился к ультраправой молодёжной группировке, связанной с Национал–демократической партией, возглавлявшейся в то время Буби фон Тадденом. В конце 1960‑х годов Национал–демо- кратическая партия Германии (NPD) победила на выборах в большинстве земель в Западной Германии, однако её успех оказался непродолжительным. Выборы были не единственным мерилом той поддержки, которую имели в Западной Германии неонацистские идеи. Незначительные результаты, показанные кандидатами от крайне правых после запрета Социалистической имперской партии Ремера (исключая недолгий успех NPD), маскировали тот факт, что экстремистские воззрения продолжали иметь достаточно крепкие корни среди значительной, хотя и находившейся в меньшинстве по отношению к другим части западногерманского населения [463] , [464].

Присоединившись к молодёжной организации национал–демократов, Кюнен быстро разочаровался в её осторожном и осмотрительном подходе к политической деятельности исключительно в рамках демократической системы. Он чувствовал, что тактику давно пора менять. На прощание обозвав национал–демократов «стадом буржуазных свиней», Кюнен вышел из партии и начал более открыто демонстрировать свои неонацистские симпатии [465].

Решение Кюнена вступить на воинствующий путь совпало по времени с настоящим «помешательством на Гитлере», прокатившимся по Западной Германии в середине 1970‑х годов. Вся страна была затоплена потоком книг, фильмов, записей и журнальных статей, бросавшим ретроспективный — причём не всегда критический — взгляд на Третий рейх. Ранее этот период освещался слабо или рассматривался западногерманскими школьными учителями как некая историческая случайность. Тот факт, что многие педагоги получили своё образование и стали гражданскими служащими во времена правления нацистской партии, также сыграл свою роль в том, что западногерманская молодёжь очень плохо представляла себе эпоху Гитлера. Это было выявлено в ходе нескольких исследований, показавших как серьёзные пробелы в образовании учащихся, так и широко распространённое мнение о том, что Вторая мировая война прервала положительную в целом деятельность нацистского правительства. Самокопание в германской истории по большей части не поощрялось [466].