Александр Шевякин - Загадка гибели СССР. (История заговоров и предательств. 1945-1991)

е) В целом, любые советские усилия в неофициальном международном плане будут негативными и деструктивными по своему характеру и будут направлены на подрыв источников силы, которые не попадают под советский контроль. Это полностью соответствует основному советскому инстинкту, что не может быть компромисса с противоборствующей силой и конструктивная работа может быть начата, лишь если коммунистическая власть доминирует. Однако на все это будет беспрестанно оказываться давление, с тем чтобы проникнуть и захватить контроль над ключевыми позициями в административном и особенно полицейском аппарате иностранных государств. Советский режим является по преимуществу полицейским режимом, возникшем в тусклом полумире царских полицейских интриг, который привык думать, в первую очередь, с точки зрения полицейской мощи. Это никогда не следует упускать из виду при взвешивании советских мотивов.

Суммируя, мы имеем здесь дело с политической силой, фанатично приверженной мнению, что с США не может быть достигнут постоянный модус вивенди, что является желательным и необходимым подрывать внутреннюю гармонию нашего общества, разрушать наш традиционный образ жизни, ликвидировать международное влияние нашего государства, с тем чтобы обеспечить безопасность советской власти. Эта политическая сила имеет в своем полном распоряжении энергию одного из величайших в мире народов и ресурсы богатейшей национальной территории в мире и движима глубокими и мощными течениями русского национализма. Кроме того, она обладает обширным развитым аппаратом для оказания влияния в других странах, аппаратом, являющимся поразительно гибким и многообразным, которым руководят люди, чей опыт и навыки в области подпольных методов не имеют равных в истории. Наконец, она, вероятно, недоступна для соображений реальности в ее основных реакциях. В отличие от нас обширный фонд объективных фактов о человеческом обществе не является для нее мерой, с которой постоянно соотносится и реформируется мировоззрение, а лишь присвоенным мешком, из которого произвольно и тенденциозно выбираются отдельные предметы в поддержку уже составленного мировоззрения. Допускаю, это неприятная картина. Проблема того, как поступать в отношении этой силы, является несомненно величайшей задачей, с которой когда-либо сталкивалась наша дипломатия и, вероятно, с которой когда-либо столкнется. Это должно быть отправной точкой всей нашей общей политической работы в настоящее время. К ней следует подходить с такой же тщательностью и осторожностью, как к решению крупной стратегической проблемы в ходе войны, прилагая, если необходимо, не меньше усилий в том, что касается планирования. Я не могу пытаться предложить здесь ответы на все вопросы. Но я хотел бы заявить, что в наших силах решить данную проблему, причем не скатываясь к какому-либо общему военному конфликту. И в поддержку этой убежденности я хотел бы привести некоторые соображения более оптимистического характера:

1) Советская власть, в отличие от власти в гитлеровской Германии, не является ни схематичной, ни авантюрной. Она действует на основе установленных планов. Она не рискует без необходимости. Будучи невосприимчивой к логике разума, она очень чувствительна к логике силы. По этой причине она может легко отступить и обычно так поступает, если на любом этапе она сталкивается с сильным противодействием. Следовательно, если противник обладает достаточной силой и ясно показывает свою готовность прибегнуть к ней, ему редко приходится делать это. При надлежащем подходе к возникающим ситуациям исключается разворот событий, связанных с потерей престижа.

2) В сравнении с западным миром в целом Советы все еще остаются значительно более слабой силой. Следовательно, их успех будет зависеть от реального уровня сплоченности, твердости и энергичности, которого может достичь западный мир. В наших силах влиять на этот фактор.

3) Успех советской системы, как формы внутренней власти, еще окончательно не доказан. Ей надо еще продемонстрировать, что она может выдержать важнейшее испытание последовательной передачи власти от одного лица или группы лиц другой. Первая такая передача произошла в связи со смертью Ленина, и ее последствия потрясали советское государство в течение 15 лет. Вторая передача состоится после смерти Сталина или его ухода в отставку. Но даже это не будет последним испытанием. В связи с недавней территориальной экспансией советская внутренняя система будет и сейчас испытывать ряд дополнительных напряжений, которые в свое время легли тяжелым бременем на царизм. Здесь мы убеждены, что никогда со времен гражданской войны русский народ в своей массе эмоционально не был более далек от доктрин коммунистической партии, нежели сейчас. Партия в России стала сейчас величайшим и, на данный момент, чрезвычайно успешным аппаратом диктаторской власти, однако она перестала быть источником эмоционального вдохновения. Таким образом, не следует считать доказанными внутреннюю прочность и эффективность движения.