Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

В конце концов, утверждал Рикардо, землевладельцы получат весь избыточный доход сверх зарплат, обеспечивающих лишь прожиточный минимум в экономике. Формирование промышленного капитала прекратится: «Фермер и производитель не могут жить без прибыли, не больше, чем рабочий — без заработной платы. Их мотив к накоплению будет слабеть с каждым уменьшением прибыли и полностью исчезнет, когда их прибыль будет настолько низкой, что не будет давать адекватную компенсацию их усилий и риска, с которыми они обязательно должны столкнуться при продуктивном использовании своего капитала».

Маркс назвал этот сценарий «буржуазными „Сумерками богов“ — Судным днём». Импорт дешёвого продовольствия из-за границы мог лишь отсрочить экономический Армагеддон. Как заметил американский дипломат Александр Эверетт, логика Рикардо подразумевала, что уменьшение доходов будет происходить в одной стране за другой по мере роста населения. Плодородие почв в отдалённых землях в конечном итоге уменьшится, что приведёт к росту цен на продовольствие и, следовательно, к росту стоимости рабочей силы, сокращению промышленных прибылей и, следовательно, уменьшению накопления капитала.

От дефляции ренты к долговой дефляции

Трудовая теория стоимости Рикардо была направлена лишь на то, чтобы выделить земельную ренту, но не выплату процентов. Рикардо как парламентский представитель своих коллег-финансистов обвинял в уменьшении доходов экономики только землевладельцев, но не кредиторов. Так что «слепое пятно» Риккардо отражает его профессию и собственную банкирскую семью (например, братья Рикардо распространили первый заём независимой Греции 1824 года на довольно разорительных для Греции условиях).

Не видя параллели между выплатой процентов банкирам и ренты землевладельцам, Рикардо обошёл предупреждение Адама Смита о том, что акцизы на продовольствие и другие предметы первой необходимости для выплат держателям облигаций по британскому военному долгу повысили уровень заработной платы, определяемой прожиточным минимумом в стране. Его односторонний акцент на земельную ренту отвлек внимание от того, как растущее обслуживание долга — финансовый аналог земельной ренты — увеличивает затраты в точке безубыточности, оставляя меньше доходов для трат на товары и услуги. Рассматривая деньги просто как предлог — как будто долг и связанные с ним текущие расходы не имеют отношения к затратам и уровням цен — Рикардо настаивал на том, что выплата внешних долгов будет полностью использована для закупки экспорта из страны-плательщика. Не было осознания того, что обслуживание долга оказывает понижающее давление на обменные курсы или ведёт к мерам жёсткой экономии внутри страны.

В парламенте Рикардо поддерживал политику денежно-кредитной дефляции, направленную на откат цен на золото (и другие товары) к их довоенному уровню 1798 года. Реальность заключается в том, что сохранение долгов на счетах, в то время как цены падают, повышает ценность исков кредиторов на оплату. Этот раскол, разделение на два противоположных лагеря кредиторов и должников — именно то, что произошло после наполеоновских войн, а также после гражданской войны в Америке: «распятие» фермеров-должников и остальной экономики «на золотом кресте», как назвал Уильям Дженнингс Брайан такое снижение цен.

Финансовый сектор в настоящее время занимает господствующее положение, которое в прошлом принадлежало землевладельцам. Обслуживание долга играет такую же изымающую роль, которую земельная рента играла во времена Рикардо. В отличие от рентного дохода, который, как предполагалось, землевладельцы вкладывали в экономику посредством предметов роскоши и новых капиталовложений, кредиторы повторно используют большую часть своих процентных доходов в новых займах. Этот процесс увеличивает долговое бремя, но не повышает производительность или уровень жизни.

Критика извлечения ренты Давидом Рикардо использовалась сначала для противодействия тарифным субсидиям британским землевладельцам, а затем «социалистами-рикардианцами», такими как Джон Стюарт Милль, в пользу налогообложения их земельной ренты. Но рантье всегда оказывали отчаянное сопротивление, отвергая любой анализ, изображающий их доход как возложение незаработанных, паразитарных накладных расходов на рабочую силу и промышленность (не говоря уже о том, что это ведёт к жёсткой экономии и застою в экономике).