Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Сегодняшнее государственное вмешательство — это не социализм. Самое подходящее здесь слово — олигархия. Долговые протесты от Исландии до Греции и Испании отвергают требования держателей облигаций о жёсткой экономии и приватизации, голосуют за уход режимов, поддерживающих кредиторов, и требуют проведения референдумов с вопросом, стоит ли платить кредиторам финансовую дань. Вот почему кредиторы отказываются от поддержки демократий, настаивая на том, чтобы назначенные ими лоббисты-технократы получили контроль над экономической политикой.

Держатели облигаций рассматривают рост требований о списании долгов как посягательство на их идею свободных рынков. Но их идея свободы означает долговое рабство для населения в целом. Их пародия на классическую идею рынков, свободных от ренты, ставит неявный вопрос: если правительства должны вмешиваться, чтобы обеспечивать соблюдение требований кредиторов и выручать банки, навязывая жёсткую экономию, почему бы вместо этого не действовать на стороне большинства, погрязшего в долгах? Почему бы не выбрать рост вместо сокращения, заканчивающегося банкротством? Такие затраты намного меньше, потому что можно было бы избежать финансового безрассудства.

Каким бы немыслимым ни казалось широкое списание долгов, но как только мы осознаем, что выплатить сегодняшний объём долга невозможно (по крайней мере, не разорвав общество на части и не навязав финансовый неофеодализм), на практике оказывается, что практически долги не будут платиться. В конце концов, нет таких доходов, чтобы их выплатить. Если мы признаем этот факт, тогда, как Шерлок Холмс заметил в рассказе «Берилловая диадема»: «Мой старый принцип, что, когда исключишь невозможное, всё, что остаётся, каким бы невероятным оно ни казалось, должно быть правдой».

Наша истина такова, что сегодняшние долговые накладные расходы не могут быть оплачены. Сегодняшняя политическая борьба касается только того, как их не выплатят.

Если государственные долги перед иностранными кредиторами оплачиваются путём принудительных приватизационных распродаж, то бывшее общественное достояние и инфраструктура будут превращены в платные возможности по извлечению ренты, а экономика будет разорена жёсткой экономией в интересах рантье.

Облегчение долгового бремени в рамках валютного союза невозможно. Европейские договоры этого не допускают.

Министр финансов Германии Вольфганг Шойбле

В течение шести месяцев после победы коалиции «Сириза» на выборах в январе 2015 года Тройка ни в чём не отступила от своего требования, чтобы греческие переговорщики проигнорировали результаты выборов и обеспечили жёсткую экономию, на которую согласились их предшественники. Тройка, отказываясь обсуждать альтернативные варианты, обвинила в отсутствии прогресса премьер-министра Алексиса Ципраса и министра финансов Яниса Варуфакиса. Кредиторов вывели из себя расчёты «Сириза», показавшие то, что признали почти все экономисты: жёсткая экономия сделает Грецию менее способной выплачивать свой внешний долг.

Тройка ответила ужесточением своих требований, превратив «переговоры» в грубое требование капитуляции. Варуфакис подвёл итог этому противостоянию: «Они наотрез отказались рассматривать экономические доводы.... Вы приводите довод, который действительно проработан, чтобы убедиться в его логической последовательности, но просто наталкиваетесь на безучастные взгляды... Очень влиятельные фигуры смотрят вам в глаза и говорят: „Вы совершенно правы, но мы всё равно намерены вас дожать“».

Джеймс Гэлбрейт, коллега Варуфакиса по Техасскому университету, сопровождавший его в Грецию, подвёл итоги шестимесячного тупика на переговорах. Греческая команда продолжала идти на уступки, но кредиторы отказались даже обсуждать списание долга.

Их позиция была жёсткой: «Если вы приходите и соглашаетесь с тем, что мы говорим, тогда это серьёзно. В противном случае — нет».

Речь шла не об экономической логике, а только о соотношении сил. Как резюмировал Варуфакис в своём интервью журналу «Нью стейтсмен»: «Жёсткая экономия никогда не была направлена на решение проблемы государственного долга» и на стабилизацию экономики Греции, чтобы расплатиться с Тройкой. Цель состояла в том, чтобы требовать плату путем лишения права выкупа общественного достояния, приватизируя его в кредит, финансируемый ведущими европейскими банками. Речь шла о замене демократических традиций смешанной экономики, демонтаже системы защиты труда и передаче государственных капиталовложений и экономической инфраструктуры добытчикам ренты.