Виктор Илюхин - Путин. Правда, которую лучше не знать. Полная версия [litres с оптимизированной обложкой]

Отсюда следует два важных для нас и непреложных вывода: первый – абсолютное большинство военнопленных польских офицеров, направленных в апреле – мае 1940 г. из Козельского лагеря УВП НКВД СССР в распоряжение УНКВД по Смоленской области, было осуждено Особым совещанием НКВД СССР к лишению свободы на срок не более 3–5 лет! Второй – никто из них не был приговорен к смертной казни. Это соответствует также положению об Особом совещании НКВД СССР. Но и это еще не все. Дело в том, что в сохранившихся документах конвойных войск («путевые ведомости») содержатся многочисленные прямые указания на то, что они конвоировали «лишенных свободы», то есть осужденных на жизнь в местах заключения, а не на смерть.

Невозможно всерьез рассуждать о том, что все это делалось в нарушение решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. о расстреле польских военнопленных офицеров. Следовательно, эти документы служат еще одним аргументом в пользу вывода о том, что указанное «решение» является не более чем примитивной фальшивкой.

Единственным доказательством времени образования массовых захоронений в Козьих Горах, претендующим на объективность, является заключение главного лесничего военного правления Герффа о возрасте деревьев, росших якобы на могилах. Он составил его в Смоленске 30 апреля 1943 г. Говоря о нем, фиксируют только вывод: пятилетние деревца, пересаженные 3 года назад. В результате у читателя может возникнуть впечатление, что Герфф сам изымал материал для анализа или присутствовал при этом. В этом случае авторитет специалиста вкупе со свидетельством очевидца производит сильное впечатление. Между тем во вводной части этого документа содержится важная информация об обстоятельствах предоставления ему деревьев для исследования и о месте их произрастания: «Делегацией иностранных судебных медиков мне были представлены для исследования 6 растений сосен, которые были выкопаны лично господином профессором Биркле из Бухареста и господином профессором Бутц из Вроцлава в окрестности братских могил в Катыни». Ограничивая свою роль исключительно анализом представленного ему древесного материала, Герфф полностью обесценивает если не результаты проведенного им анализа, то самый анализ, превращая его в совершенно бесполезную для установления времени захоронений работу и лишая германо-фашистскую версию катынской истории единственной серьезной опоры в важнейшем вопросе – о времени расстрела.

Очень любимо у адептов германо-фашистской версии катынской истории утверждение об истязании военнопленных офицеров перед расстрелом, в частности, о тугом связывании им рук, о раздроблении костей черепа тяжелым предметом и т. п. На несостоятельность последнего утверждения еще в 1945 г. обратили внимание польские судмедэксперты Ольбрихт Я.С. и Сенгалевич С.Л. в своем заключении, подготовленном для международного военного трибунала в Нюрнберге.

Но, что еще важнее, имеется документ ведущего судебного медика профессора д-ра Г. Бутца, руководившего германским медицинским исследованием катынских захоронений, в котором он сам оспорил обоснованность таких заключений: «Обнаружение разрушенных сводов черепа трупов в сочетании с выстрелами в затылок не является надежным признаком того, что сильные удары тупым предметом предшествовали расстрелам. Скорее расщепление свода черепа может быть объяснено в основном гидродинамическим эффектом выстрела, в результате может создаваться видимость, что эти разрушения являлись следствием нанесения ударов тупыми предметами. Это же относится и к связыванию рук, следы от которого могут объясняться особенностями нахождения трупов в могилах, поэтому факт связывания рук не может быть научно обоснован».

Позднее, в официальном «Сообщении Бутца о катынских раскопках», эта оценка была изменена, чем, однако, не снимаются отмеченные им аргументы против такого вывода; кроме того, не исключено, что окончательный вид соответствующая часть этого документа приобрела без его участия.

Реальная эксгумация трупов из могил в Козьих Горах сопровождалась, во-первых, искусственным «раздуванием» численности эксгумированных, а во-вторых, фальсификацией результатов их идентификации. Об этом свидетельствуют документы, которые секретарь полевой полиции группы тайной полевой полиции 570 Восс, руководивший полицейским расследованием, направлял в руководящую «инстанцию». Из них следует, что для увеличения численности «жертв НКВД» достаточно часто в ежедневно составлявшихся списках эксгумированных и идентифицированных пропускались номера (последний номер в списках Восса – 4131). Всего в них было пропущено 124 номера, следовательно, в списках (с учетом одного дублирующего и трех литерных номеров) зарегистрировано 4011 трупов, разного рода комплектов документов, бумаг и вещей, а также погон и фуражек.