Тьерри Мейсан - Преступления глубинного государства. От 11 сентября до Дональда Трампа

Менее чем за десяток лет Франция, единодушно приветствуемая в Совете Безопасности при выступлении Доминика де Вильпена, скатилась до уровня «бандитского государства», заказывающего политические убийства — или по крайней мере пытающегося их заказывать, если вспомнить все, что случилось со мной, — и поддерживающего исламских террористов в ущерб светскому государству. Даже хуже — она больше не скрывала, что вернулась к своим постыдным амбициям: 25 сентября Франсуа Олланд потребовал в ООН «защиты свободных зон», то есть постепенного установления колониального мандата, принятого Лигой Наций с 1923 по 1944 год.

Весь последовавший за этим год Франция поддерживала вымысел, что в Сирии воевали бежавшие из армии. Это миф Сирийской свободной армии (ССА). Якобы они — борцы за демократию. Однако за все пять лет войны не было продемонстрировано ни одного кадра с воззванием за демократию. Самое большее, что можно найти — это слоганы в защиту «свободы». Но речь тут вовсе не о свободе в понимании французских революционеров (такую провозглашала Баас), а совсем наоборот. Эти манифестанты требовали права «свободно» применять законы шариата — в той форме, в какой их понимали они сами. Кстати, все это сочинительство было приправлено множеством скандальных подробностей. 13 мая 2013 года один из командиров бригады Аль-Фарук (Свободной сирийской армии) распространил видеокадры, на которых пожирали кишки солдата арабской сирийской армии, заявляя при этом: «Вы, солдаты Башара! Мы клянемся перед Богом съесть ваши сердца и вашу печень. О, герои Баба-Амр, режьте алавитов и вырезайте у них сердца и пожирайте их». Еще один скандальный случай — ССА устроили в Аль-Дувайре резню христиан.

11 января 2013 года во внешней политике Франции возникло еще одно противоречие: не между риторикой и действительностью, а в лоне ее союзников. «Аппетит приходит во время еды» — гласит пословица. Франсуа Олланд решился на военную интервенцию в Мали. Это не очередная «арабская весна», а прямое следствие разрушения Ливийской арабской Джамахирии, о чем задолго до этих событий говорил Мохаммед Сьяла, министр по кооперации Муаммара Каддафи и хранитель сирийских валютных фондов.

Туареги — кочевой народ, живущий в центральной Сахаре и на границах Сахеля, то есть на широких пространствах между Ливией и Алжиром, Мали и Нигером. Воспользовавшись протекцией двух первых стран, они лишились поддержки двух последних. Вследствие этого еще с 1960-х годов они не прекращали спрашивать, почему их землями управляют Мали и Нигер. Вполне логично, что они решили добиться удовлетворения своих требований к Мали. Национальное движение за освобождение «Азавада» (MNLA) захватило власть почти во всем Северном Мали, где и жило. Небольшая группка исламистов-туарегов, тренировавшаяся в Саудовской Аравии, — «Ансар Дин», связанная с AQMI («Аль-Каида» в странах исламского Магриба), воспользовалась этим, чтобы установить в нескольких местностях законы шариата.

21 марта 2012 года в Мали произошел удивительный государственный переворот. Загадочный «Комитет за обновление демократии и восстановление государства» (CNRDRE) сверг президента Амаду Тумани Туре и заявил о желании восстановить малийскую власть на севере страны. В результате возникло замешательство: путчисты оказались неспособными объяснить, чем их акция может улучшить положение. Его свержение выглядело тем более странно, что президентские выборы предполагалось провести через пять недель и низложенный президент в них не участвовал. CNRDRE состоял из офицеров, набранных в США. Он сорвал проведение выборов и передал власть одному из кандидатов, — франкофилу Дионкунде Траоре. Сей ловкий фокус был легализован Экономическим сообществом за развитие африканских стран (CEDEAO), чьим председателем был не кто иной как Алассан Каттара, — его за год до этого привели к власти французские войска в Республике Берег Слоновой Кости.

Государственный переворот усилил этническое размежевание страны. Элитные отряды малийской армии (подготовленные в США) под командованием туарегов примкнули к подгруппировкам и — напали на город Конна. CNRDRE покинул территории туарегов, чтобы и на юге Мали утвердить власть исламских законов. Переходный президент Дионкунда Траоре издал декрет, в котором просил помощи у Франции. Париж вмешался буквально спустя несколько часов, не дав взять столицу, город Бамако. Он предусмотрительно предложил Мали бойцов Первого пехотно-десантного морского полка («колониальных войск») и 13-й Десантно-драгунский полк, вертолеты COS, три «Миража 2000 D», два «Миража F-1», три C-135, один C-130 «Геракл» и один C-160 «Трансалл».