Олег Хлобустов - Госбезопасность России от Александра I до Путина

Причем ЭТА, ИРА, также как и западногерманская РАФ, заявившие в марте 1998 г. о прекращении своей террористической деятельности, так и не были окончательно разгромлены правоохранительными органами стран, в которых они действовали.

На наш взгляд, указанные выше характерные черты "чеченского" терроризма позволяют говорить о появлении в на территории Российской Федерации еще в 1996-1999 годы специфического террористического субъекта, противодействие которому и стало одним из основных направлений деятельности российских органов безопасности.

Проводившаяся с августа 1999 г. контртеррористическая операция по уничтожению НВФ чеченских "моджахедов", обусловленная попыткой силового отторжения части суверенной территории России в лице одного из ее субъектов - Республики Дагестан, позволила разгромить значительную часть их сил и ослабить их влияние в регионе. Однако она вряд ли позволит в ближайшее время полностью уничтожить сложившийся субъект террористических действий, который, по-видимому, сможет перейти на нелегальное положение на территории Чечни или других государств.

Новым тактическим моментом стал переход чеченских боевиков с 2000 г. к тактике "жертвенного" (самоубийственного) терроризма с применением мощных взрывных устройств, которая десятки лет использовалась фундаменталистскими боевиками в разных странах (Ливан, Израиль, Пакистан, Индия и других).

По сути дела, борьба с "чеченским" терроризмом, особенно после сентября 2001 г., стала трансформироваться в противодействие мировому «исламскому» экстремистски-террористическому течению (в лице МФД, "Аль-Кайды" и десятков других подобных организаций), следствием чего стали некоторые акции правительств Великобритании и Королевства Саудовская Аравия в 2002-2003 годы по ограничению поддержки мусульманскими общинами этих государств чеченских НВФ.

Однако нельзя не указать на проявление некоторыми правительствами и зарубежными организациями "двойных стандартов" в отношении деятельности вооруженных чеченских сепаратистов. Что стало особенно очевидно весной 2004 г.

До сведения подобных "критиков" следует, во-первых, довести, что руководство непризнанной "республики Ичкерия", с "президентом" которой А.Масхадовым они предлагали нам начать переговоры, совершило 6 августа 1999 г. акт прямой агрессии против России. Впрочем, забывают об этом и многие наши "правозащитники".

"Судьям России" напомним также лишь тот факт, что в 2003 г. в нашей стране было совершено 651 преступление террористического характера, тогда как в странах Евросоюза также совершается около 100 подобных преступлений. Но за пятилетие!

И российская правоприменительная практика должна оцениваться в этой связи исходя из конкретной криминальной ситуации в стране, а не из сравнения с гораздо более благоприятной ситуацией в странах Евросоюза. Тем более, что они сами подают подобный пример, явно закрывая, по понятным причинам, глаза на очень многие вопросы, связанные с антитеррористической практикой как Израиля, так и США.

Сошлемся и на тот факт, что в своем выступлении на 2-й международной конференции "Мировое сообщество против глобализации преступности и терроризма" (20-21 января 2004 г., г.Москва) бывший министра обороны Израиля, а ныне депутата кнессета Биньямина Бен-Элизер, подчеркивал, что одними военно-силовыми методами проблему борьбы с терроризмом не решить, что, по-видимому, может свидетельствовать и об изменении подхода к этой проблеме израильского правительства в целом.

В этой связи Бен-Элизер предлагал предпринимать последовательные усилия для достижения тактических успехов в решении задач противодействия террористической угрозе. Он отмечал необходимость ликвидации как "двойных стандартов" в подходе к борьбе с терроризмом, так и прекращения поддержки - моральной, политической, материальной организаторов террора, прославления террористов-самоубийц ("шахидов").

Что касается содержания стратегии борьбы с терроризмом, то я согласен с мнением по этому вопросу директора российского Центра исследований социального экстремизма И.В.Залысина[1], который полагает, что для "победы" над терроризмом прежде всего необходимо решить те реальные социальные проблемы, болезненной реакцией на которые и является терроризм. Какими бы маргинальными не были сознание и поведение террористов, они, в противном случае, будут встречать сочувствие у определенной части населения, сталкивающейся с аналогичными проблемами.