Михаил Попов - Советы как форма власти

Во -вторых, исторической предпосылкой возрождения Советов в России является то, что перестройка Горбачева и реформы Ельцина катастрофически разрушили экономику, что ожидания значительной части населения улучшить свою жизнь оказались трагической иллюзией. Реставрация капитализма разорила большинство трудящихся, привела к неисчислимым бедам населения. Поэтому широкие слои народа, в том числе патриотическая интеллигенция, напряженно ищут пути экономического, духовного и политического возрождения России, переосмысляют героическую историю Советской России в ХХ веке.

Однако выбор пути возрождения небольшой: он сводится, как и в начале ХХ века, к двум направлениям — капитализм или коммунизм. Никакого третьего пути не выработало человечество. Третьего не дано. Третьим путём могут только обманывать и приманивать простодушных людей такие ренегаты, как Хрущев и Горбачев, скрывающие свою мелкобуржуазную сущность. И если от капитализма теперь с ужасом отшатнулись, то остается одно: КОММУНИЗМ. А раз коммунизм — значит СОВЕТЫ, значит власть Советов. Но не фальшивых Советов, какими они были десятилетиями, а подлинно народных – самой демократической системы государственной власти в мире.

В -третьих, главной исторической предпосылкой возрождения власти Советов является то, что они возникли как форма протеста, как форма самоорганизации рабочих на предприятиях, как форма забастовочной борьбы в городе и политической борьбы на уровне государства. Они возникли в глубинном месте России – в городе Иваново-Вознесенске. В России, где народ живо сознает справедливость и остро реагирует на несправедливость непосредственно касающихся его отношений. Советы не свалились откуда -то сверху, с неба и не были придуманы идеологами и вождями партий, а естественно развились из русских общин, члены которых на рубеже ХIХ–ХХ веков в массовом порядке переселились из деревень в города, из сферы сельского производства в сферу промышленного производства, из феодализма в капитализм. Переехавшие в города крестьяне, ставшие рабочими, принесли с собой те формы организации, которые были им хорошо известны по общинной жизни на селе: решение всех важных вопросов миром, сходом, советом всех взрослых членов трудовой общины (по-латински – коммуны). В какой -то мере на Советы были похожи организации профсоюзов Германии в середине ХIХ века. Они тогда также создали организацию, опирающуюся на профсоюзы и объединившую рабочих на национальном уровне. Однако этот общенациональный уровень базировался все -таки на аппаратах местных профсоюзов, а не непосредственно на производственных коллективах, не на организации самих рабочих. Кроме того, нечто подобное Советам было создано в Германии и Венгрии на волне восстаний в Европе в 1918 –1919 годах. Но они были практически сразу подавлены. Так что Европа стремилась создать эту форму, но у неё тогда не получилось.

За годы Советской власти в работе Советов участвовали десятки миллионов рабочих, крестьян, трудовой интеллигенции. И теперь в России живут миллионы людей, имеющих опыт работы в законодательных, исполнительных и судебных органах государственной власти.

Важно и то, что у российских народов есть не только положительный опыт жизни в условиях Советского управления, но и отрицательный опыт буржуазного перерождения и крушения Советов. Этот опыт наглядно запечатлен уже в составе депутатов Госдумы и заксов: если раньше в составе Советов всех уровней (а это было около 2,5 миллионов депутатов в каждом созыве) работали до 50% рабочих и крестьян, то в буржуазной Госдуме вначале было четверо рабочих, затем – 2 и, наконец, ни одного. Никакого представительства рабочих, а значит, – никакой демократии для рабочих, этого подлинного большинства демоса, нет. Демократия стала вполне формальной и сводится к выборам депутатов из буржуазных партий, представляющих меньшинство населения. По этому показателю демократичности нынешняя Госдума уступает царской Думе: в последней имелась целая рабочая курия и депутаты рабочие.

Логические и теоретические предпосылкивозрождения Советов заключаются в уяснении этого опыта и более глубоком понимании Советов как организационной формы диктатуры пролетариата. Карл Маркс, в качестве ученого, открыл диктатуру пролетариата как сущность нового, пролетарского государства в 1852 году. Но в дальнейшем к подробной разработке этой категории не обращался. Все силы он сосредоточил на разъяснении роли рабочего класса в современном обществе и в революционном процессе. Даже при анализе опыта Парижской коммуны 1871 года он не обращает внимания на её форму, которая была ещё буржуазной, а полностью сосредоточился на её содержании: ходе борьбы, сменяемости депутатов в любое время, их зарплате не выше зарплаты квалифицированного рабочего и т.д. В 1875 году, в работе "Критика Готской программы" он кратко повторяет свой основной вывод, что государство переходного периода от капитализма к коммунизму не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата. Таким образом, Маркс дошел до диктатуры пролетариата как до сущности, но не раскрыл её как понятие: не развернул в теорию, рассматривающую сущность вместе с её формами. Теперь стало понятно почему: потому, что никаких форм, собственно говоря, и не было кроме Парижской коммуны. Но сущность нередко появляется вначале в неадекватной ей, часто – старой, форме.