Алексей Пушков - Глобальные шахматы. Русская партия

Говоря шире, нас ждет перспектива все более неустойчивого мира. В его развитие вмешиваются новые факторы, не зависящие от России, такие как миграционные волны, которые уже обрушиваются и будут обрушиваться и на Европу, и на США. Это в современном мире неизбежно. Число людей, населяющих развивающиеся страны, быстро растет, и все бо́льшая часть этих людей пытается найти убежище от преследующих их бед и неурядиц в богатых странах Европы, а также в США и некоторых других странах.

Терроризм уже превратился в норму международной жизни. Теракты стали частью повседневной жизни, это уже не исключительные эпизоды, как прежде.

Предложение Путина о создании международной антитеррористической коалиции — идея перспективная. Многие государства понимают: в одиночку они эту проблему не решат. Поэтому, как некая основа для обсуждения и даже для координации действий, эта идея, вероятно, будет востребована. Но в ситуации, когда западный альянс привык действовать в рамках парадигмы своей исключительности, не прибегая к помощи других государств или прибегая к ней на своих условиях, он будет мешать созданию такой коалиции — ведь в ее рамках у России будет исключительно сильная позиция. И Западу придется считаться с Россией в большей степени, чем там готовы.

Налицо глубинное противоречие: есть объективная потребность во взаимодействии и сотрудничестве, но геополитические интересы тех государств, которые должны играть главную роль в борьбе с терроризмом — США, Великобритания, Франция и др., — толкают их к противостоянию с Россией.

К тому же США активно пытаются использовать эти террористические организации в своих целях. Позже эти организации, как, скажем, «Аль-Каида», начинают разворачиваться против самих США. Но логика внешней политики США такова, что они пытаются использовать террористические или потенциально террористические организации для достижения ограниченных тактических целей (как США пытались использовать ИГИЛ для свержения Б. Асада в Сирии). Да, позже это может создать угрозу для самих Соединенных Штатов, но с этим будут разбираться последующие президенты. Вряд ли США откажутся от этой политики и в дальнейшем.

Все больше держав будут заигрывать с идеей обладания ядерным оружием. Большим усилием удалось убедить Иран отказаться от ядерной программы. Но никто не знает, как долго Иран удержится на этой позиции, особенно в условиях выхода администрации Трампа в мае 2018 года из соглашения с Ираном. Трудно предсказать и развитие ситуации на Корейском полуострове.

Эти непредсказуемые факторы создают объективную основу для взаимодействия между Россией и западным альянсом, как и между Россией и Китаем, Японией и рядом других государств.

В силу этого нас ждет сочетание конфликта и взаимодействия. Главная же угроза состоит в том, что конфликтность возобладает над взаимодействием. Скажем, в Сирии и мы, и США понимаем: прямое столкновение наших военных самолетов в небе над Сирией способно привести к военному конфликту, который может перерасти в крупный военный конфликт между Россией и США. А этого не хочет ни одна из сторон. Отсюда — элементы взаимодействия. Но конфликтности, несомненно, больше.

У России и США — разное понимание наших интересов, разное понимание будущего Сирии, принципиально разные взгляды на отношения к так называемой вооруженной оппозиции и т. д. Расходящиеся геополитические интересы неизбежно порождают ситуацию конфликта, и далеко не только в Сирии.

Сочетание взаимодействия и конфликта — с преобладанием конфликта — будет главной чертой мировой политики в течение нескольких десятилетий, пока не сформируется новое глобальное соотношение сил. Полагаю, оно будет в пользу новых центров силы в ущерб старым. Но старые не намерены отказываться от приоритетности своих интересов. И это нам предвещает исключительно бурную, нестабильную, полную вызовов и угроз международную политику в первой трети XXI века.