Леонид Млечин - Путин и Трамп. Враги, соперники, конкуренты?

— Это фашизм, — вторил маршалу министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко, — в Америке наступает фашизм…

Второй секретарь Пензенского обкома Георг Васильевич Мясников записал в дневнике: «В государстве все летит к чертовой матери: перебои с топливом, недостаток энергии, сбои по металлу, развалился транспорт… Не клеится ни с промышленностью, ни с селом, валится энергетический баланс, проваливается продовольственная программа, на краю краха денежное обращение».

В дневнике видного партийного работника пометки о том, какие убожество и грязь на улицах и в магазинах, кактяжеложивутлюди без нормального жилья и что придется перейти на продажу масла по талонам: «Решение тяжелое, но неизбежное в нынешней обстановке, накаленной всякими нехватками… Перестройка неизбежна, но едва ли она произойдет сверху без чрезвычайных обстоятельств».

Андропов уже не мог ходить. Председатель КГБ Виктор Михайлович Чебриков, понимая, что на ноябрьские праздники генсек даже не сможет подняться на трибуну мавзолея, предложил:

«В период проведения партийно-политических мероприятий на Красной площади выход из Кремля к мавзолею В.И. Ленина осуществляется по лестнице в Сенатской башне. Разница в уровнях тротуара в Кремле и у мавзолея В.И. Ленина более 3,5 метра. Считали бы целесообразным вместо существующей лестницы смонтировать в Сенатской башне эскалатор».

Решение политбюро было принято. Но Андропову эскалатор уже не понадобился — он совсем слег. 16 декабря 1983 года посла Гриневского привезли в Центральную клиническую больницу: «Сгорбленный человек с лохмами седых волос. Сначала я даже не понял, кто это… Андропов очень сильно изменился — еще больше похудел, осунулся и как-то сник… Я видел умирающего генерального секретаря».

Безнадежно больной Юрий Андропов говорил:

— Наша экономика в плачевном состоянии, ей нужно придать ускорение, но наши руки связаны афганской войной. Нам не удалось помешать размещению их ракет в Европе. Тут нужно честно сказать — мы проиграли.

Есть еще одно последствие гибели южнокорейского самолета.

Систему глобального позиционирования американцы создали на основе двадцати четырех спутников, которые вращаются вокруг Земли на высоте 19 тысяч километров. Первый спутник запустили еще в 1978 году. Система глобального позиционирования — крупнейшее изобретение в навигации после изобретения компаса: спутники определяют наше местонахождение на планете с точностью в несколько метров.

После того как был сбит южнокорейский самолет, случайно попавший в советское воздушное пространство, президент Рональд Рейган принял решение разрешить использовать систему глобального позиционирования для невоенных целей. Миллионы людей — от капитанов морских судов до мотоциклистов — могут ей пользоваться.

Когда было принято двойное решение о размещении натовских ракет, в ФРГ опасались агрессивной реакции советского руководства — то есть войны. Но Москва ничего не предприняла. И самый заметный западногерманский еженедельник «Шпигель» с нескрываемым облегчением написал: «Солнце не зашло, Советский Союз не нанес превентивных ядерных ударов, ледниковый период не наступил».

В 1984 году издатель «Шпигеля» Рудольф Аугштайн выпустил книгу «Упадок мировой державы — закат Советского Союза». Он писал: «В самых отдаленных клетках мозга у советских руководителей просыпается смутное предчувствие того, что рано или поздно им придется оставить все присвоенные силой территории».

Министру Громыко явно показали перевод статьи. Во время званого обеда он сказал жене президента ФРГ (и бывшего министра иностранных дел) Милдред Шеель:

— Сегодня перед сном передайте вашему супругу: ледниковый период еще наступит.

Громыко любил проделывать такие фокусы с женами иностранных политиков.

«Шпигель» считал, что советские руководители, как это ни странно, ощущали свою слабость. В холодной войне находились в обороне. Угрожали, пугали, но ни разу не вышли за определенные в Ялте границы сфер влияния. Если не считать Афганистана. Но о его судьбе в Ялте не говорили.

Многие считают холодную войну неминуемой: дело не в столкновении тоталитарного Востока и демократического Запада, а в извечном геополитическом противостоянии России и ее западных соседей… Но история этого не подтверждает. Налицо трагедия убийства прекрасной теории бандой жестоких фактов.