Андрей Мовчан - Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума

Список можно продолжать бесконечно, и чем дальше вы будете заходить, тем яснее вам будет — не лидеры, не движения, не герои меняют жизнь народов к лучшему: это делает наука, трансформирующая экономику и общество — лидеры и герои появляются «вовремя», создавая «лицо» перемен, но не являясь ни их авторами, ни их причиной. Верно и обратное: деградация науки — и особенно деградация экономики — меняет жизнь к худшему, и никакие герои не могут этому процессу помешать.

12 лет назад рост цен на нефть на мировом рынке позволил России построить атавистичную и примитивную ресурсную экономику. В рамках этого «строительства» шла активная деградация не только социальных, но и научных институтов. Пока нефть (даже упав в цене сегодня) обеспечивает наш торговый баланс, никакой лидер, никакой гений или герой не в силах оттащить народ от кормушки, через которую идет раздача государством объедков с нефтяного стола, и от поилки, через которую льется патриотическая «водка». Это сделают другие — или группы инженеров, опирающиеся на несколько научных достижений (аккумуляторы быстрого заряда и высокой емкости); или прорыв в эффективности сланцевой нефтедобычи; возможно — ториевый двигатель; может быть — управляемый синтез; или все это вместе. Но нефть упадет в цене так, что не будет хватать на раздачи, и страна вдруг сама собой изменится — как это произошло в 1985–1990 годах. Что 25 лет назад так повлияло на советское общество, которое в 1968 смогло вывести только 7 человек на Красную площадь в знак протеста, а в 1990-м выводило по 3 млн на Манежную? Цена на нефть в сочетании с истощением экономики СССР гонкой вооружений, больше ничего.

Я бы не доверял рассказам политиков и общественных деятелей, которые утверждают, что ваше включение в их игры может изменить мир. Политика — это почти всегда борьба безумцев с подлецами за счет дураков. Если вы не безумец и сознательно не хотите быть подлецом — я бы советовал держаться подальше от политики и всего, что с ней связано: и потому, что это очень грязное дело, и потому, что оно в конечном итоге бесполезно — как я уже сказал выше, все решает состояние экономики, определяемое, в частности и в основном, уровнем развития науки. Я думаю, что вывод достаточно однозначен: вы наиболее эффективно изменяете мир к лучшему, занимаясь наукой (и/или всем, что связано с внедрением и распространением знаний и научных изобретений), делая это там, где вам комфортнее всего и где ваши занятия наиболее продуктивны.

Возможно, вам покажется, что ваша научная работа не имеет сегодня прямой прикладной ценности или никак не способна повлиять на жизнь людей (в мире или в России). Хочу вас заверить, что вы не можете этого знать. Герц, изобретатель радиоволн, умер с уверенностью, что совершил чисто академическое открытие, которое не имеет практического применения. Джон фон Нейман полагал, что миру нужно всего 5 компьютеров. Xerox создал графический интерфейс в качестве курьеза и установил его в музее. Коль скоро вы занялись наукой, не вам решать, важна ли ваша работа. Вы, скорее всего, никогда не узнаете, насколько масштабным станет применение ваших открытий — но вероятность того, что они будут востребованы и важность их превысит многократно потенциальную важность вашей социальной активности, — 100 %.

Еще один аспект вопроса, это комувы хотите приносить пользу своими действиями. И тут, на мой взгляд, есть ряд ловушек. Как много тех, кому вы хотите помочь? Это ваши родные? Друзья? Ваш народ? Ваша страна? Весь мир?

Я полагаю, что ваши родные и друзья хотят, чтобы вы были в безопасности и счастливы. Это возвращает нас к первому аспекту вопроса. Сами же ваши родные и друзья ответят на тот же вопрос для себя, и сами будут отвечать за этот ответ. Кто-то уедет. Кто-то останется. Это уже не ваш вопрос.

Может быть, вы хотите принести пользу народу? Но кто это — ваш народ? Жители России? Чего они хотят — чтобы вы вступили в борьбу? За что?

Не забывайте, что все люди разные. Мы живем в пространстве своих метамемов — культурных «шорткатов», мифологем, усвоенных нами в качестве импринтов от родителей, среды — выработанных нашими фобиями, обусловленных нашей самооценкой и объективным положением в иерархии. Мы готовы умереть за одно и ненавидим другое — но на практике нет «истины», есть лишь более или менее общепринятые метамемы. Не верите? Тогда объясните, чем отличается французский поцелуй от плевка в ваш чай? Почему 100 лет назад в Лондоне забирали в полицию женщин в брюках? Знаете ли вы, что чулки придуманы для мужчин, серьги 300 лет назад в Европе были символом мужественности, а в Древней Греции (которая превосходила соседей и по рождаемости, и по продолжительности жизни, и по боеспособности) мальчик-подросток, не имеющий гомосексуальной связи с взрослым мужчиной, считался асоциальным?