Андрей Мовчан - Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума

В наше время, когда все прозрачно, даже сексуальная ориентация собаки помощника замминистра, такая сила, если она есть, но при этом никем не описана, просто не может быть отдельной, не может иметь отдельного имени, структуры, системы. Если она есть, значит, она прячется внутри другой структуры — той, которая хорошо организована, высоко легитимна, имеет большие ресурсы, в том числе специальные, и хорошо структурирована для того, чтобы мочь внутри себя прятать очень серьезные проекты.

Если предположить вышеописанные глупости, то все остальные факты идеально ложатся в теорию. Мы просто имеем дело со стратегией и тактикой, построенной на трактатах китайских мудрецов: заставь своих врагов поверить, что они дерутся друг с другом; дождись, пока они истощат свои силы; пусть враг думает, что тебя нет, и действует так, как если бы тебя не было: когда результаты его действий будут противоположны его планам, он будет растерян, ослаблен, но все так же уверен в своей способности действовать, не принимая тебя в расчет. В какой-то момент он ослабнет настолько, что ты возьмешь его голыми руками, при этом для истощенной борьбой нации ты будешь выглядеть спасителем.

Мои сверстники, выросшие на литературе 1960–1970-х, много цитируют сегодня «Трудно быть богом» Стругацких. Вспоминают про пассивность общества, про ненависть к книжникам. Не помню, чтобы кто-то вспомнил фразу «Вслед за серыми всегда приходят черные». Может быть, в ней больше сути, чем во всех других. Серые в какой-то момент перестают управлять ситуацией, хотя сами об этом могут не догадываться. Хуже того, никто может не догадываться.

Кто-то сравнил Россию с каудилистскими режимами Южной Америки. Сравнил экономически, политически, функционально — и ни слова не написал про то, как эти режимы сменяют друг друга и что происходит в процессе их функционирования. Там не бывает революций и выборов. Хунта меняет хунту. Источник новой хунты — милитаризированная группа, находящаяся близко к предыдущей власти. Президенты теряют возможность управлять задолго до потери власти, но так и не успевают потерять народную поддержку. Новые силы расшатывают власть, именно ставя ее в неразрешимые ситуации, заставляя радикализироваться, создавая недовольство за счет действий, исходящих как бы от самой власти.

Очень многозначительно называются этапы развития Аргентины в XX веке. Вот, например, «грязная война», «процесс национальной реорганизации», «бесславное десятилетие». Если мои догадки соответствуют реальности, что-то подобное ждет и нас. Да, в Аргентине только в период с 1970 по 1983 год было похищено и/или убито более 10 000 политиков и членов их семей. Да, еще в 1978 году Аргентина принимала и выиграла чемпионат мира по футболу.

Эта статья опубликована в «Независимой газете» 1 сентября 2015 года.

Люди моего поколения, обсуждающие текущую ситуацию в стране, все чаще произносят слово «дежавю». Драматическое падение цен на нефть и рецессия в экономике; агрессивная риторика в адрес Запада и США и постоянный призыв готовиться к войне, милитаризация сознания; внешние санкции и внутренние ограничения; онкологическое разрастание сфер секретности и областей, контролируемых силовыми органами; единичные выступления несогласных на фоне активной поддержки обществом курса правительства, заканчивающиеся посадками этих несогласных; неожиданный уклон в борьбу за моральную чистоту и примесь идеологии во всем, развитие института «мягкой цензуры» в культуре и искусстве; несменяемость лидера, воспетого всеми возможными способами, с присутствием которого начинает ассоциироваться даже сам факт существования страны; помпезная Олимпиада, превращающаяся в предмет национальной гордости; наконец — война у границ страны, которая официально не называется войной, но приносит обратно в Россию тысячи трупов и вызывает крайне негативную реакцию в мире, — это приметы СССР конца 1970-х — начала 1980-х.

История учит нас тому, что история повторяется (в основном потому, что ничему нас не учит). Поэтому сегодня все чаще и чаще романтической частью либерального сообщества в России задается вопрос: когда и какой будет новая перестройка, которая должна будет развернуть тренд самоизоляции и вывести Россию на путь построения либеральной рыночной экономики, демократической внутренней политики и глобальной интеграции?