Давид Ван Рейбрук - Против выборов

Схожие мысли мы найдем в знаменитой «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера, составленной в пятидесятых годах XVIII века. В статье «Дворянство» мы прочтем, что жеребьевка – неподходящий метод для правящей аристократии («Le suffrage ne doit point se donner par sort; on n’en auroit que des inconvéniens» – «Не должно избирать жребием, это бы только привело к неприятностям»), лучше собрать Сенат: «Тогда можно было бы утверждать, что аристократия в виде Сената, в определенном смысле, является демократией в рамках сословия дворян и что народ – ничто». Впрочем, авторы дают понять, что у аристократии есть определенная ответственность перед народом. В статье, посвященной демократии, по большей части повторяется аргументация Монтескье.

Через несколько лет эту тему развил Руссо. Он также считал интересной идею о смешанной форме, особенно в отношении разделения должностей. «Когда соединяют выборы и жребий, – пишет он в вышедшей в 1762 году книге „Об общественном договоре“, – то первым путем следует заполнять места, требующие соответствующих дарований, такие как военные должности; второй путь более подходит в тех случаях, когда достаточно здравого смысла, справедливости, честности, как в судейских должностях». Руссо описал двойной метод, на протяжении веков применявшийся в Древних Афинах для назначения на государственные должности. Сочетание случайности и сознательного выбора создавало систему с высоким уровнем легитимности и при этом способную к эффективной работе. Конечно, в любом обществе дарования распределены неравномерно, но это еще не значит, что жребий можно сбросить со счетов: «Выборы по жребию более свойственны демократии, – считал также и он. – Во всякой подлинной демократии магистратура – это не преимущество, но обременительная обязанность, которую по справедливости нельзя возложить на одного человека скорее, чем на другого. Один лишь Закон может возложить это бремя на того, на кого падет жребий» {65} 65 Руссо Ж.-Ж . Об общественном договоре, или Принципы политического права. Кн. 4, гл. 2 // Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. Тракаты. М.: КАНОН-пресс: Кучково поле, 1998. С. 293–295. .

Вывод напрашивается сам собой: в двух важнейших книгах XVIII века по политической философии, несмотря на существенные различия между авторами, обнаруживается согласие относительно того, что демократичнее не выборы, а жеребьевка и что сочетание обоих методов благотворно сказывается на обществе. Алеаторная и выборная процедуры могут взаимно дополнять и укреплять друг друга.

А потом происходит нечто странное. Это прекрасно описывает Бернар Манен:

«Однако по прошествии едва ли одного поколения после Духа законов и Общественного договора идея распределения публичных должностей по жребию практически исчезает. Она никогда всерьез не рассматривалась в период Американской и Французской революций. Когда отцы-основатели объявляли равенство всех граждан, они без тени сомнения утвердили на обеих сторонах Атлантики безусловное господство способа избрания, издавна считавшегося аристократическим» {66} 66 Bernard Manin, 1995: Principes du gouvernement representatif. Paris, 108 (издание 2012). Манен Б. Принципы представительного правления. С. 102. .

Как это могло случиться? Как произошло, что доводы самых влиятельных философов того времени были проигнорированы – в век, когда тем не менее непрерывно ссылались на разум и les philosophes [45] Философов ( франц .). ? В чем причина этого одностороннего триумфа процедуры выборов, которая считалась аристократической? И наконец, как могло статься, что жеребьевка, как теперь принято выражаться, «совсем исчезла с радаров»?

Одно время историки и политологи считали, что столкнулись с загадкой. Может быть, дело в практических трудностях? Да, определенно, существовала разница в масштабах: применить жеребьевку в античных Афинах, городе площадью несколько квадратных километров, – не то же самое, что применить ее в такой большой стране, как Франция, или на огромной территории тринадцати только что получивших независимость штатов на атлантическом побережье Северной Америки. Уже с точки зрения преодоления расстояний речь идет о совершенно иной вселенной. Это, конечно, имело значение.

Да, в конце XVIII века национальные реестры населения и демографическая статистика еще не были достаточно развиты, чтобы дать жеребьевке справедливый шанс. Не была известна даже численность населения в стране, не говоря уже о том, как извлечь из данных о ней репрезентативную выборку. И да, тогда еще не было глубоких, детальных знаний об афинской демократии. Первое обстоятельное исследование, «Выборы по жребию в Афинах» («Election by Lot at Athens») Джеймса Уиклифа Хедлама, появилось только столетие спустя, в 1891 году. До того времени обходились некоторыми весьма неполными представлениями, описанными в таких случайных работах, как «О природе и использовании жребия: исторический и теологический трактат» («Of the Nature and Use of Lots: A Treatise Historicall and Theologicall») пуританского священника Томаса Гатакера, опубликованной в 1627 году.