Давид Ван Рейбрук - Против выборов

Судя по последним данным, это недоверие охватывает всю Европу. Оно не ограничивается только формальными политическими институциями, а распространяется также на сферу общественных услуг, таких как почта, здравоохранение и железные дороги. Доверие к политике – лишь одна из граней общего мировоззрения. Но если обратиться к демократическим институтам, то наибольшее недоверие вызывают политические партии (в среднем 3,9 из 10 баллов по оценке жителей ЕС), за ними следует парламент (4 из 10), правительство (4,2 из 10) и пресса (4,3 из 10) {7} 7 http://www.eurofound.europa.eu/surveys/smt/3eqls/index.EF.php. Цифры в отношении прессы, парламента и правительства приведены по данным на 2012 год, в отношении политических партий – по данным на 2007 год. .

Впрочем, это недоверие взаимно. Нидерландский политик Петер Канне предоставил в 2011 году интересные цифры касательно того, как политики в Гааге относятся к голландскому обществу. Из правительственной элиты Нидерландов 87 % считают себя свободолюбивыми, открытыми миру людьми с новаторскими идеями. При этом 89 % считают свой народ традиционным, консервативным и националистическим {8} 8 Peter Kanne, 2011: Gedoogdemocratie. Heeft stemmen eigenlijk wel zin? Amsterdam, 83. . То есть среди политиков распространено мнение, что они придерживаются ценностей более высокого порядка, чем простые жители. В других странах Европы ситуация вряд ли отличается.

Вернемся к простому гражданину. Его возросшее недоверие часто объясняют апатией. Будто бы растущий индивидуализм и консьюмеризм настолько притупили его гражданскую ответственность, что вера в демократию сменилась на безразличие. Теперь он в лучшем случае равнодушен и переключает канал, как только речь заходит о политике. Говорят, что «гражданин самоустраняется». Это мнение не вполне соответствует истине. Да, очень многие люди практически не интересуются политикой, но таких людей во все времена было существенное количество. Сейчас речь не идет о том, что пропадает интерес к политике. Наоборот, согласно исследованиям, он выше обычного: сейчас люди больше говорят о политике с друзьями, родственниками и коллегами {9} 9 Koen Abts, Marc Swyngedouw & Dirk Jacobs, 2011: Politieke betrokkenheid en institutioneel wantrouwen. De spiraal vanhet wantrouwen doorbroken? // Koen Abts et al., Nieuwe tijden, nieuwe mensen: Belgen over arbeid, gezin, ethiek, religie en politiek, Leuven, 173–214. .

То есть волны апатии не наблюдается. Можно ли на этом успокоиться? Это большой вопрос. Ситуация, когда интерес к политике растет, а доверие к политике падает, всегда чревата последствиями. Ведь между тем, что гражданин почитает необходимым, и тем, что на его глазах делает политик, между тем, что кажется ему важным, и тем, что государство совершенно игнорирует, пролегает пропасть. И в результате – горькое разочарование. Как может отразиться на стабильности страны то, что все больше граждан внимательно следят за whereabouts [2] Телодвижениями ( англ. ). власть имущих, испытывая к ним все меньше доверия? Сколько насмешек вынесет система, не потеряв прочности? И уместно ли еще говорить о каких-то там насмешках, когда о своих убеждениях любой теперь может заявить во всеуслышание?

Мир, в котором мы живем, прямо противоположен миру шестидесятых. Тогда простая фермерша могла быть совершенно равнодушна к политике и одновременно с этим полностью доверять политикам {10} 10 Luc Huyse, 1969: De niet-aanwezige staatsburger. Antwerpen, 154-157. . Социологические опросы подтверждают, что фермерша спокойно принимала все, что происходило в политике, и такая вера в политику была широко распространена в Западной Европе. Девиз того времени звучал так: апатия и доверие. Сегодня он звучит иначе: воодушевление и недоверие. Неспокойные нынче времена.

Демократия, аристократия, олигархия, диктатура, деспотизм, тоталитаризм, абсолютизм, анархия – любое политическое устройство должно найти равновесие между двумя фундаментальными критериями: эффективностью и легитимностью. Эффективность измеряется тем, насколько быстро правительство находит удачные решения возникающих проблем. Легитимность измеряется тем, насколько сами жители включены в принятие этих решений. Насколько незыблем авторитет правительства? Для эффективности главное – решимость, для легитимности – народное одобрение. При этом оба критерия обратно пропорциональны друг другу: диктатура – несомненно, самая эффективная форма правления (один человек решает, и всё тут), вот только устойчивой легитимностью она сопровождается редко. Обратный пример, когда страна бесконечно обсуждает любое нововведение со всеми жителями, показывает высочайший уровень поддержки, но точно не способность к решительным действиям.