Юрий Мухин - «Слуги народа» России. Что они должны делать, и что делают

И все это состояние гражданской бездеятельности приводит основную массу населения к убогой мысли, что главное — это хорошего царя найти, а что там этот царь говорит, что делает — это не нашего ума дело. От этого и сияние «харизмы» в политической жизни России — выбор тех политиков, кто нравится, отсюда «голосование сердцем». Надежда на то, что вот этот-то царь, хоть он и пресловутый Зюганов, но наконец-то будет хорошим царем, или наоборот, как же мы, сироты, без царя-то? Хоть он и Путяшка, а все ж царь!

Отсюда и одобрительное отношение к царям, когда те рубили головы своим нерадивым слугам, — а неча было баловать и народ обижать! Неча было воровать супротив царя! А царь молодец — ишь как слуг своих правит! Настоящий царь! Защитник сирот своих!

Был в свое время у России культурнейший для своего времени руководитель — ее первый царь Иван Грозный, беспощадно расправлявшийся с предателями и паразитами в России. В его время предал и перебежал в Польшу Андрей Курбский, оттуда этот тогдашний Солженицын начал вести антироссийскую пропаганду, посылая в Россию свои письма. Интересно, что царь Иван не нанимал специалистов по пиару, а лично полемизировал с Курбским. И в его первом послании есть такое видение Грозным своей царской обязанности наказывать: «Ибо всегда царям следует быть осмотрительными: иногда кроткими, иногда жестокими, добрым же — милосердие и кротость, злым же — жестокость и муки, если же нет этого, то он не царь. Царь не страшен для дел благих, а для зла. Хочешь не бояться власти, так делай добро; а если делаешь зло — бойся, ибо царь не напрасно меч носит — для устрашения злодеев и ободрения добродетельных».

Как видите, и словами Грозного наказание бездельника — это «ободрение» хороших работников.

Иван Грозный вел очень неудачные войны с польским королем Стефаном Баторием, а в рядах последнего дрался наблюдательный немец Гейденштейн. Он записал о Грозном: «Тому, кто занимается историей его царствования, тем более должно казаться удивительным, что при такой жестокости могла существовать такая сильная к нему любовь народа, любовь, с трудом приобретаемая прочими государями только посредством снисходительности и ласки. Причем должно заметить, что народ не только не возбуждал против него никаких возмущений, но даже высказывал во время войны невероятную твердость при защите и охране крепостей, а перебежчиков вообще очень мало. Много, напротив, нашлось во время этой войны таких, которые предпочли верность князю, даже с опасностью для себя, величайшим наградам».

Иван Грозный так и остался для нашей интеллигенции кровопийцей, а в сказаниях народа — очень добрым царем. Историк Ключевский даже делает вывод, что вот, дескать, русский народ — это очень незлобивый народ. Это не так. Почему же народу и не считать Ивана Грозного добрым, если он, беспощадно наказывая мечом своих подлых холопов, этим ободрял свой добродетельный народ?

Другими словами, для нас (русских, советских) главное — найти хорошего человека на государственную должность.

Иное дело — американцы тех далеких времен. Во-первых, немаловажно было то, что это были англичане, в своей истории выработавшие определенный кодекс личной независимости, то есть уверенности, что они способны и сами решать общественные вопросы уровня государства. И, что немаловажно, принявшие принцип власти большинства над меньшинством, следовательно, принцип жесткой конкуренции, и уверенные в своем праве добиваться личной выгоды, невзирая на убытки меньшинства.

Это тоже коренное отличие от русских, которые принимали решение соборно, то есть единогласно, а это возможно только при подавлении желания получить личную выгоду за счет остальных.

Кроме того, переселенцы на американский континент были пионеры — люди, не побоявшиеся уйти из-под защиты привычной жизни на старом месте в рискованное неизвестное. Поверьте, это действительно другие люди. Я два десятка лет прожил в городе, населенном людьми, приехавшими со всех концов СССР строить этот город и промышленные предприятия в нем. И я мог сравнить их независимость, их оценку людей по чисто человеческим качествам, их предприимчивость и отсутствие страха перед начальством, с такими же свойствами граждан СССР в «старых» городах. Порой казалось, что это совершенно иные народы.

Большевики построили демократию так, как ее видел русский народ. Есть царь — Верховный Совет (благо на то время над этим царем возвысился и настоящий царь — Сталин). Этот царь-Совет имеет (по Конституции, а не реально) всю полноту власти — он издает законы, он нанимает исполнительную власть организовывать народ на исполнение этих законов (избирает Правительство СССР), он частью, не избираемой народом, нанимает судей высших судов следить за исполнением своих законов, и сам царь-Совет толкует свои законы. С точки зрения построения систем управления, это схема единоначалия, это АБСОЛЮТНО ПРАВИЛЬНАЯ схема управления, и именно так строится управление любой организации — семьи, фирмы или армии. Но эта схема прекрасно действует только в случае, если во главе ее действительно царь, а не сборище умственных и моральных уродов, что мы и увидели в перестройку, и видим до сих пор.