Виктор Кожемяко - Путин и СССР

Создающие все богатства общества остаются фактически вне его внимания. И на периферии внимания власти. Вот почему отнюдь не узкопартийное, а поистине всероссийское значение приобретает пленум ЦК КПРФ о положении рабочего класса и усилении влияния в пролетарской среде. А предварительная публикация доклада Г. А. Зюганова на этом пленуме может приобщить к важнейшим проблемам гораздо более широкий круг людей — от рабочих до, скажем, академика В. Л. Макарова.

Уверен, в размышлениях о нашем будущем и пути к нему положения доклада на многое помогут взглянуть точнее и глубже. Марксистско-ленинский подход кому-то очень хотелось бы сдать в архив, но тогда невозможно увидеть в реальности действительно главного, действительно судьбоносного. Например:

«Концентрация капитала обостряет антагонизм между буржуазией и пролетариатом. Но буржуазия не выступает противником капиталистического жизнеустройства. За изменения отношений собственности, за социалистическое переустройство общества может выступать только класс, противостоящий буржуазии. Имя этого класса — пролетариат».

Что, добавим, не только утверждает теория, но и подтверждает история. Неопровержимо.

Недавно президент Путин подписал указ, учреждающий звание Героя Труда. Что это значит? Власть делает некий жест о необходимости как-то менять отношение в обществе к двум этим высоким понятиям — героизм и труд? Они были низвергнуты вместе с властью Советов, социализмом и коммунистами, а теперь вроде бы заявлено намерение вновь поднять их и соединить.

Но реально ли осуществление такого намерения при нынешнем строе нашей жизни? Да и всерьез ли оно или просто имитационно, для отвода глаз, как многое у сегодняшней власти?.. И все-таки тему героизма, подлинного и мнимого, хочется продолжить. Чрезвычайно остро ощущается она почти три последних десятилетия…

Не берусь сказать сейчас точно, кто первым в советской литературной и вообще искусствоведческой критике употребил слово «дегероизация». Однако с абсолютной уверенностью могу утверждать: начало разрушения великой Советской страны включало и то, что подразумевалось под этим словом.

Ведь наша страна была великой не только по территории, а прежде всего по идеям, заложенным в ее основу. Что может быть выше стремления к социальной справедливости и братству народов? Высота этого стремления поднимала людей, рождая невиданный массовый героизм.

Естественно, он отразился в литературе, кино, театре, живописи, музыке — созданием произведений и образов могучей нравственной силы. Вот против них-то — исподволь, постепенно — и стало определяться направление главного критического удара.

А от героев в искусстве перешли к героям в жизни. За многие годы моей журналистской работы не сталкивался я ни с чем более чудовищным, нежели расправа во время «перестройки» над Зоей Космодемьянской. Вторая казнь, которой была подвергнута комсомолка полвека спустя после мученической смерти на фашистской виселице, — это была казнь подлостью и клеветой.

То же самое учинили с пионером Павликом Морозовым, сделав кристально честного мальчика символом предательства. И кто сделал! Самые настоящие предатели, для кого воровство оказалось куда выше честности. Трагедия гибели подростка и его младшего братишки от ножа убийцы не остановила глумливых поносителей.

Глумление обрушилось и на трудовой героизм. Помню, как в разгар «перестройки» беседовал я с одним известным сценаристом. Обронил он по ходу разговора (с усмешкой!) слово «Гертруда», а я не понял. Потом выяснилось: это смеются так изощренно над званием Героя Социалистического Труда и, соответственно, над теми, кто его удостоен.

Не стану доказывать, что все до одного удостоенные были этого достойны. Случались ошибки. Допускались натяжки. Однако я вспоминал прекрасные лица людей, с которыми сводила меня журналистская судьба, — рязанской доярки Прасковьи Ковровой, московского слесаря Виктора Ермилова, легендарного донецкого шахтера Алексея Стаханова, думал об их действительно героических делах, и мне горько было, что теперь героев так принижают.

Да не только их лично! Суть предпринятой «дегероизации» состояла в том, чтобы внедрять в массовое сознание мысль о низменной природе человека, который не для подвига рождается, а сугубо лишь для удовлетворения желаний самых что ни на есть шкурных. Вот кому любой ценой наиболее это удается, тот и герой. Не нужны самоотверженность и бескорыстие — да здравствуют хищничество и наглость! «Больше наглости!» — провозгласил Чубайс.