Владимир Бушин - Спасатели и гробовщики Владимира Путина

Но с кухарками дело давнее, обратимся к вопросу, который интересовал Гранина: почему мы победили в Великой Отечественной войне? По всем данным, говорил писатель, войну мы должны были проиграть. Это его излюбленная мысль, он ее огласил еще в давнем фильме о войне телеведущей Светланы Сорокиной, которой однажды вздумалось превзойти своего коллегу Алексея Пивоварова. Ныне оба они куда-то сгинули.

Позже писатель опять повторил: «Как случилось, что, обреченные потерпеть поражение, мы, тем не менее, победили?» (РГ, 25 марта 2015). Это почему же обреченные, по каким данным? По экономическим? Но еще в конце 30-х годов наша страна в этом отношении вышла на первое место в Европе. По историческим? Да, Россия иногда терпела поражения в войнах, так сказать, локального характера — в Крымской кампании, в войне с Японией, в польской агрессии 1920 года, но все полновесные нашествия всегда кончались крахом захватчика и его изгнанием, даже если он захватывал столицу, как поляки в 1612 году и французы в 1812-м. Такая судьба постигла и татаро-монголов, и тех же поляков и французов, и Антанту в купе с Деникиным, дошедшим с юга до Орла, и с Колчаком, дошедшим с востока до Екатеринбурга.

По каким же данным еще? По недостатку квалифицированных военных кадров или боевого опыта у них? Но в стране было достаточно и военных учебных заведений, в том числе несколько академий, и офицеров, имевших опыт кто Первой мировой или Гражданской войн, кто — боев на озере Хасан и Халхин-Голе, кто — Гражданской войны в Испании, кто, наконец, — войны с Финляндией. Были офицеры с опытом и нескольких войн или те, у кого были за спиной несколько кампаний.

Некоторые из военных операций были краткосрочны, и, конечно, их опыт далеко не то, что самый свежий двухлетний опыт немецких войск, именно войск, всего вермахта, а не только командного состава, но все же. А численно к началу войны Красная Армия возросла до 5 миллионов солдат и офицеров.

Наконец, что ж, может, по недостатку патриотизма мы были обречены? Но этот вопрос дали веский ответ тысячи и тысячи добровольцев, пошедших на фронт в первые же дни войны, не говоря уже обо всем другом общеизвестном. Только в Москве было сформировано 12 дивизий народного ополчения, в Ленинграде — 10.

Пожалуй, остается лишь один довод: Гитлер разгромил и захватил 10 стран. Что же может помешать ему разгромить 11-ю? Но Гранин этого арифметического довода не приводил, видно, стеснялся.

Он говорил о другом: «Ведь была отдана (не отдана, сударь, а захвачена, и очень часто — после боев, изумлявших немцев своим упорством, ожесточенностью, бесстрашием. — В.Б. ) вся Украина, вся Белоруссия, большая часть России…». Да, это так. А когда немцы устремились уже к Волге, Сталин в приказе № 227 все это назвал и подчеркнул, что у нас уже нет превосходства над Германией и по численности населения. Тем более, что ведь в одном ряду с немцами против нас воевали и войска Финляндии, Румынии, Италии, Испании, Франции, других стран, а почти вся Европа снабжала Германию оружием, техникой, продовольствием.

И ошибался Гранин, когда заявлял: «Люди (наши) погибали безо всякой надежды, что их смерть не напрасна». С чего он взял? Откуда возникнуть такому чувству, допустим, у летчика Виктора Талалихина, если, погибая, он знал, что успел уничтожить несколько немецких самолетов? Неужели он, как и множество других наших воинов, которые погибли, но дали крепкий отпор врагу, не понимал, что его смерть, конечно же, не напрасна?

И еще раз задавшись вопросом: «Почему (наша) страна все-таки выстояла?», писатель заявил: «Мы победили по ряду причин. Потому, что на нашей стороне была зима…». Ну, это старая побасенка: будто зима немцев морозила и выводила из строя их технику, а нас она грела, техника же наша только при больших морозах и работала. Или словно мы воевали с сенегальцами, которые никогда и снега не видали.

Но Даниил Александрович звал на помощь Александра Сергеевича Пушкина:

Ну, во-первых, почему назван Барклай, командующий 1-й армией, когда главнокомандующим был Кутузов? К тому же после Бородинского сражения, в котором, командуя правым крылом и центром наших войск, Барклай показал себя отменно, но вскоре, в сентябре, по болезни отбыл из армии и вернулся только в феврале 1813 года, уже после изгнания Наполеона. В другом стихотворении Пушкин говорит о главной роли именно Кутузова: