Петр Кропоткин - Анархия. Мысли, идеи, философия

В России мы знаем сотни таких договоров, которые заключались ежегодно между городами (их вечем) и князьями.

См. Костомарова: «Начало единодержавия на Руси», особенно статью в «Вестнике Европы». Для издания в его «Материалах» Костомаров ослабил эту статью – вероятно, по требованию цензуры.

См.: Костомаров Н. И. Русские рационалисты двенадцатого века.

Это произошло теперь и в России, где правительство разрешило захват общинных земель по закону 1906 г. и поощряло этот захват через своих чиновников.

Даже и теперь, не далее как в 1903 г., при консервативном министерстве, право стачек снова было подорвано. Палата лордов, действуя как высшая судебная инстанция, постановила следующее: в случае стачки, если будет доказано, что рабочий союз, отговаривая – просто отговаривал через своих подчасков, без устрашения силою, – рабочих, собиравшихся заступить места забастовавших рабочих, то весь рабочий союз отвечает всею своею кассой за убытки, понесенные хозяевами. В известной Taff-Vale забастовке рабочий союз должен был уплатить хозяевам свыше 50 000 фунтов, т. е. более полумиллиона рублей. Второй такой же случай был поднят недавно, и рабочий союз кончил дело, признав себя должным 300 000 руб.

В Англии, например, следы эти сохранялись до 1848 г. в виде принудительного труда детей; их отбирали по закону у бедных родителей, если последние были в Работном доме, и их перевозили на север работать на хлопчатобумажных фабриках.

Оценивают различно суммы, получаемые Англией на те капиталы, которые она дала в долг другим народам. Известно только, что сумма свыше 100 млн фунтов стерлингов, т. е. 1000 млн золотых рублей, представляет доход англичан на деньги, которые они ссудили различным государствам и железнодорожным компаниям. Если к этому прибавить проценты, получаемые каждый год на те деньги, которые англичане ссудили иностранным городам, затем различным компаниям морского и речного судоходства (везде, особенно в Америке), на маяки, подводные кабели, телеграфы, банки в Азии, Африке, Америке и Австралии (эти доходы огромны), и, наконец, те суммы, которые были помещены в тысячи производств всех стран мира, то английские статистики приходят к минимальной цифре втрое большей только что названной. Между тем чистый доход, реализованный Англией на всем ее вывозе (менее полумиллиарда рублей), так мал по сравнению с доходом, получаемым от обрезания ножницами купонов на акциях, что можно сказать, что главная промышленность Англии состоит в торговле капиталами. Она сделалась тем, чем была Голландия в начале XVII в., – именно главным ростовщиком мира. За ней следует Франция, потом Бельгия (пропорционально количеству ее населения). Действительно, согласно оценке Альфреда Неймарка, Франция имеет от 26 до 30 млрд иностранных ценностей, что дает ежегодный доход от одного миллиарда до миллиарда с половиной, не говоря о ценностях, котируемых официально на парижской Бирже.

В Англию ввозят даже пищу для скота, хотя его разводят не очень много, а также мясо, сено, различные сорта муки, отруби. Что касается мяса, то английские крестьяне начали есть говядину и баранину лишь после того, как в 60-х годах начали ввозить мясо из Америки, а позднее из Австралии и Новой Зеландии. До этого мясо было недоступной роскошью для крестьян.

Эти синдикаты, которые, например, включают в себя, сверх английских фабрикантов, более всего фабрикантов ниток, стекла, цемента и т. д. в протекционистских странах, мешают тому, чтобы иностранная конкуренция понижала цены в Англии. Некогда германские или русские фабриканты тех же товаров, продав известное количество этих товаров у себя дома по высокой цене (благодаря таможенному тарифу), могли посылать часто их в Англию, когда английские фабриканты этих товаров сговаривались между собой и образовывали синдикат для того, чтобы поднять на них цену. Теперь же, войдя в международный синдикат хозяев, большие германские и русские фабриканты обязываются больше не делать того и не мешать сбыту по приподнятым ценам.

Говоря об этом современном росте международных картелей, я позволю себе резюмировать здесь то, что Андре Моризэ рассказал нам в газете «Guerre Sociale» от 6 февраля 1912 г. о международном соглашении, существующем относительно поставки необходимого снаряжения для бронировки. Это соглашение включало в себя вначале десять участников – Круппа, Шнейдера, Максима, Карнеджи и т. д., которые были разделены на четыре группы: английскую, германскую, французскую и американскую. Эти десять участников условились между собой относительно дележа заказов, делаемых правительствами так, чтобы не составлять друг другу конкуренции. Тот из участников, которому предлагали какой-нибудь заказ, представлял известную, условленную уже цену, а другие участники картеля представляли цены, немного более высокие. Кроме того, был устроен pool, то есть особый фонд, составленный из взносов определенного количества процентов с каждого заказа и служащий для уравнения прибылей с различных заказов. Начиная с 1899 г. три новых больших компании были приняты в число участников картели, чтобы избежать конкуренции с их стороны. Понятна та огромная сила, которой обладает этот синдикат. Он не только дает средство для ограбления казны в государствах и для накопления колоссальных богатств, но он заинтересован в том, чтобы толкать все государства, большие и маленькие, к усилению вооружений. Вот почему мы видим теперь такую настоящую лихорадку в постройке дреднотов и сверхдреднотов. Банкиры, заинтересованные в этом синдикате, не желают ничего лучшего как давать необходимые деньги государствам, каковы бы ни были их долги. Итак – «да здравствует государство!».