Владимир Пастухов - Революция и конституция в посткоммунистической России. Государство диктатуры люмпен-пролетариата

Глубокая и длительная «заморозка» России — базовый на сегодняшний день сценарий развития страны. Особенность существующего в России политического режима состоит в том, что он стабилен, но неустойчив. Путинская Россия похожа на шарик, застывший на верхушке параболы: если его не трогать, он будет стоять там вечно (стабилен), но стоит его столкнуть со своего места, и он никогда уже не вернется в исходное положение (неустойчив). Противоположное состояние — это когда режим устойчив, но нестабилен. Тогда он напоминает шарик, непрерывно катающийся внутри параболы: сколько его ни сдвигай в сторону, он все время будет стремиться обратно к центру лунки.

Стратегия выживания для режима состоит в том, чтобы насколько возможно оградить свой «шарик» от любых внешних толчков и внутренних возмущений. Пока это у него получается и, скорее всего, будет еще получаться длительное время: от внутренних возмущений режим защищен низким потребительским стандартом основной части населения (знаменитое русское терпение), а от внешних — наличием ядерного оружия и средств его доставки. Путин четко усвоил один из уроков тэтчеризма: слабое правительство наиболее уязвимо в тот момент, когда начинает реформы. Кредо Путина — никаких реформ и любой ценой избегать крайностей.

Хотя Путина подвергают сегодня критике со всех сторон и в глазах многих оппонентов его режим является чуть ли не реинкарнацией советской «империи зла», надо признать, что в действительности это далеко не так и режим этот во всем предпочитает придерживаться некой «усредненной» политической линии. Он продолжает оставаться достаточно либеральным в сравнении со многими другими режимами современности (даже на постсоветском пространстве) и тем более в сравнении с режимами не такого уж далекого прошлого. Уровень свободы слова до сих пор находится на достаточно высоком уровне, а репрессии носят точечный и избирательный характер.

Да и во внешней политике, несмотря на агрессивную риторику и действия, путинский режим в конечном счете настроен исключительно на сохранение и поддержание status quo как условия своего самосохранения. Никаких глобальных амбиций «завоевания мира» у него на самом деле нет. Внешняя политика Путина есть бесконечная игра в покер, а блеф является ее главным содержанием. Путин вполне договороспособен, и в этой договороспособности главный залог сохранности его режима.

Путин вынужден действовать «на грани», но при этом он строго следит, чтобы нигде не перейти эту грань. Русская история полна парадоксов. Один из самых ненавидимых прогрессистами режимов — николаевский (имеется в виду Николай I, конечно). Но именно в николаевской России не был казнен ни один человек после декабристов. Так и путинское правление со временем назовут политическим «серебряным веком» России (если считать брежневский застой ее «золотым веком»). Век этот может продлиться значительно дольше, чем многим сегодня кажется, по крайней мере он может растянуться на весь срок физической жизни Путина.

При отсутствии внешних угроз (а их нет) залогом политического долголетия становится отсутствие сопротивления существующих элит. Режим это прекрасно осознает и предпринимает титанические усилия к тому, чтобы не совершать тех резких телодвижений, которые могут расколоть элиты. Если ему и впредь будет это удаваться, то он доживет до того момента (скорее всего, в пределах первой половины XXI века), когда Россия настолько прогниет изнутри, что ее политическая система относительно безболезненно «схлопнется». И повод для этого будет какой-то совершенно ничтожный, смехотворный даже по нынешним вегетарианским временам.

В общем-то, недоброжелатели России должны были бы оберегать Путина и его режим всеми силами (что и является недекларарируемым лейтмотивом поведения лидеров западного мира). По сути, Путин — гений социальной эвтаназии. Под прикрытием легкой патриотической анестезии он помогает России умереть с комфортом, не приходя в сознание и не создавая больших проблем ни себе, ни окружающим. Ледник медленно стает, и через какое-то время посреди бескрайних вод обнаружится несколько более или менее пригодных для обитания островов, на которых и будут ютиться реликтовые очаги когда-то великой русской культуры.

Проблема с базовым сценарием («ледниковый период») в том, что по мере его реализации политические риски возрастают в геометрической прогрессии, потому что не делать резких телодвижений режиму становится все труднее. Эти риски будут оставаться потенциальными по причинам, указанным выше, до тех пор, пока в правящих элитах будет сохраняться самоубийственное единство. Тем не менее сопротивление путинских элит хотя и маловероятно, но теоретически возможно.