Юрий Мухин - Народ без элиты

Эти исследования того, чем кормятся растения, развил впоследствии выдающийся химик мира, вызывающий у меня искреннее восхищение, Гемфри Дэви. Но сначала я ещё раз пну тупую русскую интеллигенцию. Вот, к примеру, Дэви провёл серию ставших позже классическими экспериментов с таянием льда. Он брал два кусочка льда и тёр один о другой, от трения лёд таял. Этот опыт Дэви производил и при температуре ниже точки замерзания воды, и в пространстве, откуда был выкачан воздух. И Дэви сделал вывод, который в годы царствования флогистона был прямо противоположен утверждениям тогдашних авторитетов физики, поскольку они были уверены, что тепло — это особое вещество — флогистон, а Дэви вот так просто взял и доказал, что тепло — это вид движения. И сегодня мы считаем именно так. Так что, в России льда не хватало? Или российская интеллигенция была так занята чем-то полезным, что у неё не было времени потереть два кусочка льда и задуматься над тем, что происходит?

Надо сказать, что Дэви меня восхищает: на мой взгляд, Дэви сделал глобальных открытий больше, чем вся отечественная химия за всю свою историю, поэтому немного прервусь на то, что мне в нём интересно.

Во-первых, он осмысленно отказался от получения университетского образования, которое без проблем мог получить. А некоторые читатели должны помнить, что и я предлагаю в свободной России упразднить получение образования в учебных заведениях и любое образование из тех, которые у нас считаются высшим, сделать доступным каждому, кто хочет получить знания. Кто хочет получить ЗНАНИЯ, а не бумажку с печатью! Сегодня знания легко получить с помощью компьютера и интернета плюс практика.

Но во времена Гемфри (1778–1829) компьютера не было и решиться на самообразование было очень непросто. Покровительствовавший юному Дэви старый врач Тонкин устроил его для начала в аптеку, и Дэви, тогда ученик аптекаря, сам составил план того, что ему надо изучить. После чего начал искать нужные книги и сам, без профессоров, их изучать. Его биограф перечисляет, что Дэви взялся изучить:

«Теология, или религия, изучаемая через природу. Этика или нравственные добродетели, изучаемые через откровение.

География.

Моя профессия: ботаника, фармакология, учение о болезнях, анатомия, хирургия, химия.

Логика.

Языки: английский, французский, латинский, греческий, итальянский, испанский, еврейский.

Физика: учение о свойствах тел природы, явлениях природы, учение о жидкостях, свойства организованной материи.

Астрономия.

Механика.

Риторика и ораторское искусство.

История и хронология.

Математика».

А вот из его тетради записи тех тем, которые он собрался изучить дополнительно:

«Исследование правды и политические убеждения.

Тело.

Организованная материя.

О правительстве.

О доверчивости и легковерии.

Доказательства того, что способность мыслить зависит от строения тела.

О счастье.

О нравственном долге.

Защита материализма».

Соответственно, Дэви читает сочинения Локка, Беркли, Гельвеция, Канта. И всё это, повторю, без профессоров и экзаменов. И меня восхищает огромный скептицизм этого 19-летнего юноши к тому, что он прочёл. К примеру, уже в те годы французский химик Лавуазье был непререкаемым авторитетом, а Дэви вспоминает:

«“Элементы химии” Лавуазье показались мне занятной книгой. Но только читать книгу — дело бессмысленное. Химия — наука опытная, это не история и не филология, где истина познаётся в процессе чтения. В химии надо по возможности экспериментом проверять идеи автора. Ни одного утверждения Лавуазье я не хотел и не мог принимать на веру. Поэтому и решил подвергнуть проверке с пристрастием “Элементы химии”… Вот и получилось, что спальня мистера Тонкина превратилась в мою походную лабораторию».

Вот это то, чего и близко нет в российских образованцах, свято верующих в то, что они прочли у общепризнанных авторитетов, — нет желания самому провести опыты и самому их рассмотреть. Интересно, что Дэви стал чуть ли не святым у шахтёров всего мира за изобретение, которое мог сделать только практик, — за изобретение шахтёрской лампы, пламя которой не проникало в насыщенную взрывоопасным метаном атмосферу шахты. Но ведь и по сей день теоретически непонятно, почему медная сетка не пропускает пламя, а додуматься ограничить пламя лампы медной сеткой мог только тот, кто увидел это на практике. Увидел и оценил.

Так вот, Дэви, помимо огромного числа открытий в неорганической химии (только открыл: хлор, калий, кальций, натрий, барий, литий, стронций и магний), провёл и массу интереснейших опытов по вопросу питания растений. В своей книге «Основания земледельческой химии» (стараниями императора Николая I переведённой на русский язык уже в 1832 году) Дэви писал: «…что во время произрастания при солнечном свете углетвор (углерод) из углекислоты воздуха присоединяется к растениям, а кислотвор (кислород) приобщается к атмосфере». Иными словами, Дэви открыл, что в процессе фотосинтеза растения извлекают из атмосферы углерод и выделяют в неё кислород. Дэви уже тогда уточнял: «Поглощение углекислого газа и освобождение кислотвора (кислорода) совершается листьями, которые не перестают производить сии отправления и по снятии с дерева, если будут заключены в воздухе, содержащем угольную кислоту: они поглощают её, а освобождают из себя кислотвор, даже и в воде, содержащей в себе растворённую угольную кислоту в несколько жидком состоянии».