Фридрих Энгельс - Положение рабочего класса в Англии. По собственным наблюдениям и достоверным источникам

При таком расположении домов и улиц в первом ряду коттеджей получается довольно сносная вентиляция, а в третьем ряду вентиляция по меньшей мере не хуже, чем в подобных же коттеджах прежнего устройства; зато в среднем ряду вентиляция во всяком случае так же плоха, как в коттеджах, расположенных во дворах, а внутренний переулок не менее грязен и непригляден чем двор. Предприниматели предпочитают такой способ застройки потому, что он даёт экономию места и позволяет им посредством более высоких цен на коттеджи первого и третьего ряда успешнее обирать лучше оплачиваемых рабочих.

Эти три системы расположения коттеджей можно встретить во всём Манчестере, и даже во всём Ланкашире и Йоркшире, часто вперемежку, по большей частью достаточно обособленно, чтобы по одному этому признаку можно было определить относительный возраст той или другой части города. Третья система, система внутренних переулков, решительно преобладает в большом рабочем районе к востоку от Сент–Джордж–род, по обе стороны Олдем–род и Грейт–Анкотс–стрит и чаще всего встречается также и в остальных рабочих районах Манчестера и его предместий.

В вышеупомянутом обширном районе, известном под названием Анкотс, вдоль каналов, расположена большая часть наиболее крупных манчестерских фабрик, колоссальные шести–семиэтажные здания, высоко возвышающиеся своими стройными трубами над низенькими коттеджами рабочих. Население этого района состоит поэтому главным образом из фабричных рабочих, а на худших улицах — из ручных ткачей. Улицы, расположенные ближе к центру города, самые старые и потому самые плохие, но зато они замощены и снабжены сточными канавами; я отношу к их числу те улицы, которые лежат параллельно Олдем–род и Грейт–Анкотс–стрит и ближе всего к ним расположены. Дальше, к северо–востоку, можно встретить несколько недавно застроенных улиц; здесь коттеджи выглядят привлекательно и чисто, двери и окна новые, свежевыкрашенные, помещения внутри чисто выбелены; на улицах больше воздуха, и незастроенные участки между ними обширнее и встречаются чаще. Но всё это относится лишь к небольшому числу жилищ. К этому ещё следует прибавить, что почти в каждом коттедже имеется жилой подвал, что на многих улицах нет мостовых и водосточных канав и, главное, что эта парадная внешность — только видимость, видимость, от которой через десять лет уже ничего не останется. Дело в том, что кладка самих коттеджей не лучше, чем расположение улиц. На первый взгляд все эти коттеджи выглядят очень приятно и солидно, массивные кирпичные стены подкупают глаз, и если пройтись по недавно отстроенным рабочим кварталам, не заглядывая во внутренние переулки и не присматриваясь внимательно к кладке домов, то можно было бы согласиться с утверждением либеральных фабрикантов, что нигде рабочие не имеют таких хороших жилищ, как в Англии. Но если присмотреться поближе, то окажется, что стены этих коттеджей донельзя тонки. Наружные стены подвального этажа, которые выдерживают тяжесть основного этажа и крыши, в лучшем случае бывают сложены в один кирпич, т. е. в каждом горизонтальном ряду кирпичи примыкают друг к другу своей длинной стороной; но мне приходилось видеть немало коттеджей такой же высоты — некоторые из них я видел ещё во время постройки, — в которых наружные стены были толщиной только в полкирпича, так как кирпичи в них клались не поперёк, а вдоль и примыкали друг к другу не длинной, а торцовой стороной. Делается это отчасти для экономии материала, но отчасти и потому, что предприниматель, строящий дом, никогда не является собственником участка, а, согласно английскому обычаю, лишь арендует его на двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят или девяносто девять лет; по истечении этого срока участок со всеми постройками возвращается к первоначальному собственнику без всякого вознаграждения за произведённые затраты. Вот почему арендатор рассчитывает свои постройки так, чтобы они по истечении арендного срока были по возможности обесценены; а так как такие коттеджи часто строятся всего за двадцать или тридцать лет до истечения арендного срока, то ясно, что предприниматели–застройщики много на них тратить не желают. Кроме того эти предприниматели, большей частью владельцы строительных контор или фабриканты, мало или ничего не тратят на ремонт — отчасти из–за нежелания снизить свой доход, отчасти вследствие краткости срока аренды; во время торговых кризисов, когда множество рабочих лишается заработка, часто пустуют целые улицы, вследствие чего коттеджи очень быстро разрушаются и делаются негодными для жилья. Принято обыкновенно считать, что рабочие жилища в среднем служат лишь сорок лет. Это кажется довольно странным, когда смотришь на красивые массивные стены новых коттеджей, обещающие просуществовать несколько столетий, но тем не менее оно так: крохоборство при самой постройке коттеджа, отсутствие всякого ремонта, то обстоятельство, что дома часто пустуют и жильцы быстро сменяются; наконец, разрушения, которые квартиранты, большей частью ирландцы, производят в течение последних десяти лет до окончания срока аренды, нередко ломая деревянные части, чтобы топить ими печи, — всё это по истечении сорока лет превращает эти коттеджи в развалины. Этим объясняется тот факт, что район Анкотса, застроенный лишь со времени расцвета промышленности, главным образом уже в текущем столетии, всё же насчитывает множество старых, развалившихся зданий, а большая часть домов даже теперь находится уже в последней стадии пригодности для жилья. Я уж не говорю о том, сколько капитала здесь таким образом тратится понапрасну, как много лет весь этот квартал мог бы оставаться чистым, приличным и обитаемым при несколько больших затратах на постройку и дальнейший ремонт. Меня здесь интересует только состояние домов и условия жизни их обитателей, и в этом отношении я должен сказать, что нет более вредной, более деморализующей системы селить рабочих, чем именно эта. Рабочий вынужден жить в таком скверном коттедже потому, что он не может заплатить за лучший, или потому, что лучшего нет вблизи той фабрики, где он работает, а иногда и потому, что коттеджи принадлежат фабриканту, и последний лишь тогда даёт рабочему работу, когда тот снимает у него коттедж.