Анатолий Филатов - Россия и мир. Геополитика в цивилизационном измерении. Монография

Эти проблемы стали предметом дискуссий сначала в 20-30-е гг., а затем в 60-70-е гг. ХХ в. В последней активное участие принимали исследователи из СССР, Венгрии, ГДР, Франции и Великобритании. В последней трети ХХ столетия проблема общественно-экономических формаций поднималась в работах М. А. Барга, A. П. Бутенко, В. М. Вильчека, Ю. М. Гарушянца, А. Я. Гуревича, B. С. Егорова, В. П. Илюшечкина, В. Ж. Келле и М. Я. Ковальзона, В. И. Мазура, В. Н. Никифорова, В. Е. Хмелько и др. Практически все они фиксируют отмеченные противоречия теории общественно-экономических формаций.

Использование в настоящем разделе определений источника социального существования и способа экзистенциального взаимодействия позволяет снимать подобного рода противоречия. Так называемые рабовладельческий и феодальный способы производства являются разновидностями одного определенного способа взаимодействия человека с природой. Поэтому правильнее будет говорить и об одном кардинальном способе производства, который можно обозначить как сельскохозяйственный. И способ взаимодействия, и способ производства имеют своей доминантой природоорганизующий источник социального существования. А процесс производства предполагает самые разнообразные формы сельскохозяйственной деятельности.

При всей значимости системы производства материальных благ для общества и человека она не может рассматриваться как единственный основополагающий источник социогенеза и последующего развития общественных структур. На это указывают даже авторы, придерживающиеся «трудовой теории» происхождения и развития человека: «При. производительности труда у бушменов они в принципе могли бы коллективно добывать пищу лишь один день из четырех. Следовательно, в остальные три дня они друг другу практически не нужны, и, следовательно, никому не нужна их форма сообщества. Понятно, что гибель такого сообщества была бы вопросом времени, если бы эволюция не развила гоминид (не у бушменов, конечно, а у наших общих животнообразных предков) потребностей в общении, не связанном с удовлетворением органических потребностей» (39, с. 81). Поэтому не общественное производство и не труд, как его основа, детерминируют функционирование человеческого общества, не они определяют и историческую типологизацию обществ. Они лишь обеспечивают социальное функционирование, выступая в качестве средства, а не причины.

Следовательно, уровни социальной истории не могут быть выведены из «тонкой» специфики материального производства. Его историческое и региональное разнообразие и модификация во многом связаны с отличиями природно-географической среды, культуры и менталитета общества, социально-этническими традициями, историческим опытом, степенью и интенсивностью внешнего воздействия. Периодизация всемирной истории и выделение уровней в социально-историческом развитии осуществляется исходя из сущностно значимых для человека параметров. Они выражают: а) качество сознательной деятельности (представленное степенью реализации социальной свободы личности) и б) развертывание процесса осознанного взаимодействия с природной средой и качественные уровни этого процесса.

Так, присвоение продуктов естественно-природных процессов, осуществляемое в таких формах хозяйственной деятельности, как собирательство, рыболовство и охота, обусловливает определенные орудия и средства воздействия на объект. Этим определяется характер самого предмета воздействия. К тому же обосновывается форма отношений и общения в обществе, принципы социального устройства с необходимым коллективным единством и целостностью. Необходимо отметить, что все отмеченные процессы выражают состояние общественного сознания, где господствует система коллективных представлений, развивающихся в рамках превалирующего массового сознания и психологии («психология толпы»).

Когда доминирующим в использовании источника социального существования становится природосозидающий процесс, то он в своей производственной значимости становится определяющим для предмета производительных сил общества. Его выражением в сфере практическо-преобразовательной деятельности становится промышленное (впоследствии промышленно-автоматизированное) производство. Здесь промышленное производство создает опережающие темпы развития сельского хозяйства. Возникает ситуация, когда сельское хозяйство как бы становится дополнением промышленности. Ибо первое просто не может обойтись без второго, а в целом существование современного сельскохозяйственного производства не пред ставимо без развитой промышленной базы. Недаром сельскохозяйственная наука начинает свое становление в XVIII в. Тогда немецкий агроном А. Тэер, систематизировавший сельскохозяйственные знания, определил сельское хозяйство как «промышленность, которая имеет целью через производство растительных и животных продуктов получать доход» (313, с. 384). Безусловно, такое определение весьма символично.