Сергей Кара-Мурза - 1917. Две революции – два проекта

Кадеты активно участвовали в дебатах о политике в области образования. Эта политика стала регрессивной. Даже то, что шло с Запада, в силу несоответствия русской культуре приобретало черты архаизации. Николай II был одержим идеей учредить в России типичную школу «двух коридоров», что позволит сократить прием в университеты (подробнее об этом – в главе 7). Это стало одной из причин неприязни к нему со стороны интеллигенции.

Этот конфликт с интеллигенцией после 1906 г. стал быстро углубляться. Во время студенческих волнений в 1910 г. Столыпин попытался обязать профессуру сотрудничать с полицией, чем нанес тяжелый удар по «кадетскому» университету. Со своих постов подали в отставку ректор и проректор Московского университета, и их вообще уволили с должности профессора. В знак солидарности в отставку подали 130 профессоров и преподавателей, включая К. А. Тимирязева, В.И. Вернадского, П. Н. Лебедева и С. А. Чаплыгина.

Надо еще вспомнить важную мысль Г. Флоровского: именно марксизм пробудил в России начала XX века тягу к религиозной философии. Ибо как Флоровский писал: «Именно марксизм повлиял на поворот религиозных исканий у нас в сторону православия. Из марксизма вышли Булгаков, Бердяев, Франк, Струве. …Все это были симптомы какого-то сдвига в глубинах». В свое время марксистами были не только религиозные искатели, но даже и такие правые лидеры кадетов, как П. Струве и А. Изгоев.

Важным элементом политической системы было духовенство. С. Н. Булгаков, в то время уже видный религиозный философ, так пишет в 1907 г. о состоянии духовного сословия: «Совершенно новым в этих выборах было принудительное участие в них духовенства, причем оно было заранее пристегнуто властью к “правому” блоку и все время находилось под надзором и под воздействием архиерея…И пусть ответственность за грех, который совершен был у избирательных урн рукой духовенства, падет на инспираторов этого низкого замысла, этого вопиющего насилия…Последствия этого сатанинского замысла – сделать духовенство орудием выборов правительственных кандидатов – будут неисчислимы, ибо духовенству предстоит еще отчитываться пред своей паствой за то, что по их спинам прошли в Государственную думу “губернатор” и иные ставленники своеобразных правых».

Для кадетов были важны связи с дворянством – сами они в основном вышли из этого сословия и земской среды. Но вызревание революции вызвало важные изменения в позициях дворянства – это очень влиятельное сословие России стало после 1905 г. антибуржуазным , но «справа». Его неприятие либерально-капиталистического строя стало фундаментальным. Правый кадет А. С. Изгоев писал в конце 1907 г.: «Среди двух правящих наших классов, бюрократии и поместного дворянства, мы напрасно стали бы искать конституционных сил. Интересы этих классов не могут быть ограждены при господстве в стране правового строя. Эти классы неспособны осуществить конституции даже в формальном ее смысле».

Кадеты оказались перед сложной дилеммой. Газета «Утро России», которая вновь стала издаваться с ноября 1909 г. на деньги крупного капитала, писала 19 мая 1910 г.: «Дворянину и буржуа нельзя уже стало вместе оставаться на плечах народа: одному из них приходится уходить».

Разрыв дворянства с буржуазией означал также крах октябристов – партии справа от кадетов. Этот разрыв был вполне четко осознан обеими сторонами. Газета «Утро России» писала, в частности: «Союз аграриев с торгово-промышленным классом был бы противоестественным». Или более красочно: «Жизнь перешагнет труп тормозившего ее сословия с тем же равнодушием, с каким вешняя вода переливает через плотину, размывая ее и прокладывая новое русло».

В этой ситуации, после поражения революции 1905–1907 г. и утраты веры в успех Столыпинской реформы, партия кадетов стала уповать на буржуазию («русских Круппов» и «крепкое мещанство»). Она предприняла большую пропагандистскую кампанию, направленную на преодоление враждебного отношения интеллигенции к буржуазии. Вели ее бывшие марксисты (авторы книги «Вехи» Струве, Бердяев, Изгоев). При этом им неизбежно пришлось отвергнуть сам идеал равенства.

Струве писал, что основанием прогрессивного общества «является всегда человеческая личность, отмеченная более высокой степенью годности ». Это был сдвиг к «рыночному» и социал-дарвинистскому представлению о человеке, а значит, к разрыву с той антропологией, на которой стояло общинное мировоззрение крестьян. Струве пытался даже взывать к патриотическим чувствам интеллигенции, призывая считать поддержку развития капитализма как «национальный идеал и национальное служение», но этот рыночный патриотизм отклика не получил (да и вообще это «поле» было прочно занято правыми).