Иосиф Сталин - Полное собрание сочинений. Том 03

Избирательная борьба развернулась не вокруг местных муниципальных требований, как это делается “обыкновенно” в Европе, а по основным политическим платформам. И это вполне понятно. В момент необычайной революционной встряски, усложнённой войной и разрухой, когда классовые противоречия обнажились до крайних пределов, совершенно немыслимо было удержаться в избирательной борьбе на местных вопросах,— неразрывная связь местных вопросов с вопросами общеполитического положения страны неминуемо должна была прорваться.

Поэтому главными конкурентами на выборах выступили три списка, по числу трёх основных политических платформ: кадетов, большевиков и оборонцев (блок народников, меньшевиков, “Единства”). Беспартийные группы, выражающие собой политическую неопределённость и беспрограммность, при таком положении вещей неминуемо должны были сойти, и действительно сошли, на нет.

Избирателю предстояло сделать выбор:

Либо назад, за разрыв с пролетариатом, за “решительные меры” против революции ( кадеты);

Либо вперёд, за разрыв с буржуазией, за решительную борьбу с контрреволюцией, за дальнейшее развитие революции ( большевики);

Либо за соглашение с буржуазией, за политику лавирования между революцией и контрреволюцией, т. е. ни назад, ни вперёд (блок оборонцев — меньшевиков и эсеров).

Избиратель сделал выбор. Из 800 000 голосов за блок оборонцев высказалось свыше 400 000; за кадетов — немногим больше 160 000, причём ни в одном районе не получили они большинства; за большевиков — свыше 160 000, причём в наиболее пролетарском районе столицы, на Выборгской стороне, большевики получили абсолютное большинство. Остальное (незначительное) количество голосов распределилось между тридцатью “беспартийными”, “надпартийными” и всякими иными случайными группами и образованьями.

Таков ответ избирателя.

О чём же он говорит?

Первое, что бросается в глаза,— это слабость и немощность беспартийных групп. Сказка о беспартийной “природе” русского обывателя разоблачена выборами вконец. Политическая отсталость, питающая беспартийные группы, отошла, очевидно, в область прошлого. Массовый избиратель определенно стал на путь открытойполитической борьбы.

Вторая особенность — это полное поражение кадетов. Как бы ни увёртывались кадеты, они должны признать, что в первой открытой борьбе при свободе выборовони разбиты наголову, не получив в своё распоряжение ни одной районной думы. Ещё не так давно кадеты считали Питер своей вотчиной. Они не раз писали в своих воззваниях, что Петроград “оказывает доверие только партии народной свободы”, при этом ссылались на выборы в Государственную думу по третьеиюньскому закону. Теперь окончательно выяснилось, что кадеты царствовали в Питере милостью царя и его избирательного закона. Стоило сойти со сцены старому режиму, и — кадеты мигом потеряли почву под ногами.

Короче: массовый демократический избиратель — не за кадетов.

Третья особенность — это выяснившийся несомненный рост наших сил, сил нашей партии. Членов нашей партии в Питере 23—25 тысяч; тираж “Правды” 90—100 тысяч, причём 70 000 приходится на один Питер; получили же мы голосов на выборах свыше 160 000, т. е. в семь раз больше количества членов партии и вдвое больше тиража “Правды” в Питере. И это при том адском вое и травле большевиков, которыми терроризировала обывателя почти вся так называемая печать от бульварных “Биржёвки” и “Вечёрки” до министерской “Воли Народа” и “Рабочей Газеты”. Нечего и говорить, что при такой обстановке за нашу партию могли голосовать лишь наиболее стойкие, не поддающиеся “ужасам”, революционные элементы. Таковы, прежде всего,— вождь революции, пролетариат, давший нам преобладание в Выборгской думе, и затем, наиболее верные союзники пролетариата, революционные полки. Затем следует заметить, что свободные выборы привлекли к урнам свежие, не искушённые ещё в политической борьбе, широкие слои населения. Это, прежде всего, женщины и потом десятки тысяч мелких чинов-пиков, заполняющих министерства, а затем множество “мелкого люда”, ремесленников, лавочников и пр. Мы вовсе не рассчитывали и не могли рассчитывать, что эти слои сумеют теперь же порвать со “старым миром” и решительно стать на точку зрения революционного пролетариата. А ведь они, собственно, и решили судьбу выборов. Если они сумели отвернуться от кадетов,— а они это сделали,—то это уже большой прогресс.