Иосиф Сталин - Полное собрание сочинений. Том 08

2. Он думает, что для исправления этих недочётов необходимо прежде всего изменить состав партийной и советской верхушки под углом зрения украинизации, что только при этом условии можно будет создать перелом в кадрах наших работников на Украине в сторону украинизации. Он предлагает выдвинуть на пост Председателя Совнаркома Гринько, на пост Политсекретаря ЦК КП(б)У — Чубаря, улучшить состав Секретариата и Политбюро и т. д. Он думает, что без таких или подобных изменений ему, Шумскому, невозможно будет работать на Украине. Он говорит, что если ЦК настаивает, он готов вернуться на Украину даже при оставлении без изменений нынешних условий работы, но он убеждён, что из этого ничего не выйдет. Он особенно не доволен работой Кагановича. Он считает, что Кагановичу удалось поставить организационно-партийную работу, но он думает, что преобладание организационных методов в работе тов. Кагановича делает невозможной нормальную работу. Он уверяет, что результаты организационного нажима в работе тов. Кагановича, результаты метода оттирания высших советских учреждений и руководителей этих учреждений — скажутся в ближайшем будущем, причём он не ручается, что эти результаты не получат формы серьёзного конфликта. Моё мнение на этот счёт.

1. В заявлениях Шумского по пункту первому есть некоторые верные мысли. Верно, что широкое движение за украинскую культуру и украинскую общественность началось и растёт на Украине. Верно, что отдавать это движение в руки чуждых нам элементов нельзя ни в каком случае. Верно, что целый ряд коммунистов на Украине не понимает смысла и значения этого движения и потому не принимает мер для овладения им. Верно, что нужно произвести перелом в кадрах наших партийных и советских работников, всё еще проникнутых духом иронии и скептицизма в вопросе об украинской культуре и украинской общественности. Верно, что надо тщательно подбирать и создавать кадры людей, способных овладеть новым движением на Украине. Всё это верно. Но Шумский допускает при этом, по крайней мере, две серьезных ошибки.

Во-первых. Он смешивает украинизацию наших партийного и иных аппаратов с украинизацией пролетариата. Можно и нужно украинизировать, соблюдая при этом известный темп, наши партийный, государственный и иные аппараты, обслуживающие население. Но нельзя украинизировать сверху пролетариат. Нельзя заставитьрусские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский. Это противоречит принципу свободного развития национальностей. Это была бы не национальная свобода, а своеобразная форма национального гнёта. Несомненно, что состав украинского пролетариата будет меняться по мере промышленного развития Украины, по мере притока в промышленность из окрестных деревень украинских рабочих. Несомненно, что состав украинского пролетариата будет украинизироваться, так же как состав пролетариата, скажем, в Латвии и Венгрии, имевший одно время немецкий характер, стал потом латышизироваться и мадьяризироваться. Но это процесс длительный, стихийный, естественный. Пытаться заменить этот стихийный процесс насильственной украинизацией пролетариата сверху— значит проводить утопическую и вредную политику, способную вызвать в неукраинских слоях пролетариата на Украине антиукраинский шовинизм. Мне кажется, что Шумский неправильно понимает украинизацию и не считается с этой последней опасностью.

Во-вторых. Совершенно правильно подчёркивая положительный характер нового движения на Украине за украинскую культуру и общественность, Шумский не видит, однако, теневых сторон этого движения. Шумский не видит, что при слабости коренных коммунистических кадров на Украине это движение, возглавляемое сплошь и рядом некоммунистической интеллигенцией, может принять местами характер борьбы за отчужденность украинской культуры и украинской общественности от культуры и общественности общесоветской, характер борьбы против “Москвы” вообще, против русских вообще, против русской культуры и ее высшего достижения — ленинизма. Я не буду доказывать, что такая опасность становится всё более и более реальной на Украине. Я хотел бы только сказать, что от таких дефектов не свободны даже некоторые украинские коммунисты. Я имею в виду такой, всем известный факт, как статью известного коммуниста Хвилевого в украинской печати. Требования Хвилевого о “немедленнойдеруссификации пролетариата” на Украине, его мнение о том, что “от русской литературы, от её стиля украинская поэзия должна убегать как можно скорее”, его заявление о том, что “идеи пролетариата нам известны и без московского искусства”, его увлечение какой-то мессианской ролью украинской “молодой” интеллигенции, его смешная и немарксистская попытка оторвать культуру от политики, — всё это и многое подобное в устах украинского коммуниста звучит теперь (не может не звучать!) более чем странно. В то время как западноевропейские пролетарии и их коммунистические партии полны симпатий к “Москве”, к этой цитадели международного революционного движения и ленинизма, в то время как западноевропейские пролетарии с восхищением смотрят на знамя, развевающееся в Москве, украинский коммунист Хвилевой не имеет сказать в пользу “Москвы” ничего другого, кроме как призвать украинских деятелей бежать от “Москвы” “как можно скорее”. И это называется интернационализмом! Что сказать о других украинских интеллигентах некоммунистического лагеря, если коммунисты начинают говорить, и не только говорить, но и писать в нашей советской печати языком Хвилевого? Шумский не понимает, что овладеть новым движением на Украине за украинскую культуру возможно лишь борясь с крайностями Хвилевого в рядах коммунистов. Шумский не понимает, что только в борьбе с такими крайностями можно превратить подымающуюся украинскую культуру и украинскую общественность в культуру и общественность советскую.