Александр Дугин - Конспирология

Оккультная пуническая война, невидимо продолжающаяся в течение тысячелетий.

Планетарный заговор Суши против Моря, Земли против Воды, Авторитарности и Идеи против Либерализма и Материи.

Заговор сил Бытия против сил Небытия.

Не станут ли бесконечные парадоксы, противоречия, недомолвки и виражи нашей истории понятнее, логичнее и разумнее, если смотреть на них с позиции оккультного геополитического дуализма? Не получат ли в таком случае бесконечные жертвы, которыми человечество расплачивается в наш век за непонятные проекты политиков, глубинное метафизическое оправдание? Не будет ли благородным и благодарным жестом признать всех павших на полях сражений XX века солдат героями Великой Войны Континентов, а не послушными марионетками условных и постоянно меняющихся политических режимов, преходящих и неустойчивых, мимолетных и случайных, бессмысленных до такой степени, что сама смерть ради них кажется мелкой и глупой? Другое дело, если павшие герои служили Великой Суше или Великому Океану, — по ту сторону политической демагогии и беснующейся пропаганды идеологий-однодневок, — геополитической цели перед лицом многотысячелетней истории тайного противостояния сверхчеловеческих могуществ.

Знаменитый русский философ, религиозный мыслитель и публицист Константин Леонтьев высказал чрезвычайно важную формулу: "Славянство есть, славизма нет". Одним из основных геополитических выводов этого замечательного автора было противопоставление идеи «панславизма» и «азиатской» идеи. Если внимательно проанализировать это противопоставление, мы обнаружим общий типологический критерий, который позволит нам лучше понять структуру и логику геополитической оккультной войны Ордена Евразии против Ордена Атлантики.

Вопреки эклектическому сочетанию терминов в концепции немецкого идеолога национал-социалистического крестьянства Вальтера Дарре "Кровь и Почва", на уровне оккультной войны геополитических сил в современном мире проблема формулируется иначе — а именно, "кровь или почва". Другими словами, традиционалистские проекты сохранения идентичности народа, государства или нации стоят всегда перед альтернативой — что взять в качестве главенствующего критерия "единство нации, расы, этноса, единство крови" или "единство географического пространства, единство границ, единство почвы". При этом весь драматизм заключается именно в необходимости выбора: "или — или", а всякое гипотетическое «и» остается лишь утопическим лозунгом, не решающим, но лишь затемняющим остроту проблемы.

Гениальный Константин Леонтьев, традиционалист и радикальный русофил по убеждениям, четко поставил этот вопрос: "русским надо либо настаивать на единстве славян, на славизме ("кровь"), либо обратиться к Востоку и осознать географическую и культурную близость русских к восточных народам, связанным с русскими территориями ("почва")". Этот вопрос в иных терминах может формулироваться как выбор между признанием верховенства «расы» ("национализм") или «геополитики» ("государственность", "культура"). Сам Леонтьев выбирал «почву», "территорию", особость великорусской имперской религиозной и государственной культуры. Он выбирал «восточность», "азиатскость", «византизм».

Такой выбор предполагал приоритет континентальных, евразийских ценностей над ценностями узко-национальными и расовыми. Логика Леонтьева естественным образом приводила к неизбежности русско-германского, и особенно русско-австрийского, союза и к миру с Турцией и Японией. «Славизм» или «пан-славизм» Леонтьев отвергал категорически, чем вызвал возмущение многих поздних славянофилов, стоявших на позиции либо "кровь выше почвы", либо "кровь и почва". Леонтьев был не понят и не услышан. История ХХ века многократно доказала чрезвычайную важность поставленных им проблем.

Тезис "кровь выше почвы" (в русском контексте, это означает «славизм», "панславизм") впервые обнаружил всю свою двусмысленность во время Первой Мировой войны, когда Россия, вступив в союз со странами Антанты, с англичанами, французами и американцами, в стремлении освободить «братьев-славян» из под турков не только стала воевать против своих естественных геополитических союзников — Германии и Австрии, — но и сама была ввергнута в катастрофу революции и гражданской войны. «Славизм» русских на деле обернулся работой на «атлантистов», на Антанту и на тип "неокарфагенской цивилизации", который воплотился в торгово-колониальной, индивидуалистической англосаксонской модели. Не удивительно, что среди "патриотов-панславистов" из окружения государя-императора Николая II большинство было сотрудниками английской разведки или просто "атлантистскими агентами влияния".