Геннадий Герасимов - Общество потребления - мифы и реальность.

И наконец, остановимся немного подробнее на судьбе одного из символов американского образа жизни — сосисках.

«У сосиски долгая история, и чем дольше она с нами живет, тем меньше она на себя похожа. Впервые она появилась в Соединенных Штатах на Всемирной выставке в Чикаго в 1893 году. Она быстро стала популярной. Хотя нет анализа ее содержания в то время, очевидно, что по содержанию и вкусу она соответствовала тем нескольким центам, которые она тогда стоила…

К началу второй мировой войны сосиска стала одним из символов Америки. Американские солдаты за рубежом видели ее в своих сновидениях вместе с яблочным пирогом и с мамой. В 1945 году сосиска содержала 14 процентов жира и 15 процентов белков.

И тут она покатилась вниз. Доля белков уменьшалась, зато цена и доля жиров росли. Промышленности помог технический «прогресс», новый способ позволял придавать сосисочному фаршу единую консистенцию даже при наличии излишков жира и воды. К 1969 году белков осталось 11 процентов, жиров стало 33 процента… Перечень ингредиентов зазвучал как рецептура варева ведьм из «Макбета».

Сегодня американская сосиска, яма спасения для отходов мясной промышленности, может законно содержать в себе говядину, баранину, свинину, козлятину, включая такие органы животных, как пищевод, диафрагма, сердце с соответствующими соседними жиром, костями, кожей, жилами, нервами и кровеносными сосудами. Она может также содержать до 15 процентов куриного мяса. Обычно используется мясо списываемых кур-несушек, которое невысоко ценится. Она может также содержать до 2 процентов кукурузного сиропа, до 3,5 процента соли и специй и 3,5 процента «добавок», включая соевые бобы, молочные продукты и злаки.

В эту смесь можно добавить до 10 процентов воды, с тем, чтобы общий объем воды составлял не более 50 процентов от веса всей продукции».

Далее Роббинс весьма неаппетитно пишет о добавляемых ради «косметики» химикалиях, которые специалисты считают потенциально опасными, об обнаруживаемых в сосисках остатках насекомых, «что само по себе не страшно», и грызунов, что уже похуже.

«По сравнению со всем этим, — пишет автор в заключение, — американцы вряд ли отшатнутся от варева, готовившегося ведьмами в «Макбете» [157].

Сосиски — символ американского общества потребления, столь же ненастоящего, с таким же несоответствием привлекательного внешнего вида и внутреннего содержания. И ведь сосиску любят. Ее обожают. Только чудаки едут в Нью-Йорк в магазины немецких деликатесов на 86-й улице, чтобы, заплатив гораздо дороже, полакомиться импортными, но по старинке добротными сосисками. Американцу, выросшему на своих «горячих собаках», как здесь называют сосиски, эти другие обычно даже и не нравятся.

Когда снижение качества выгодно и потребителя можно к нему приучить, тогда монополии не раздумывая идут на снижение качества, поскольку при сохраняющейся цене этот шаг увеличивает прибыль. Как отмечал еще покойный американский социолог Райт Миллс, «люди, сформировавшиеся и выросшие в мире корпораций, не выработали в себе действенных моральных преград, которые ограничивали бы их корыстные устремления» [158].

У бизнеса могут быть хватка, расчет, даже смелость, но ему противопоказаны жалость, совесть, абстрактная забота о ближнем.

В заключение — о военном бизнесе, олицетворении своекорыстия. Вот уж где ради прибыли бизнесмены готовы земной шар спалить. Слово писателю Гору Видалу:

«В течение жизни более чем одного поколения более трети национального федерального дохода расходовалось на то, чтобы конгрессмены, дающие генералам требуемые ими деньги, были затем переизбраны с помощью денег, которые им дадут корпорации, получившие в свою очередь федеральные деньги от генералов, которые по выходе в отставку пойдут работать на те же самые корпорации» [159].

Или вот рассуждения на эту тему бывшего дипломата, профессора Принстонского университета Джорджа Кеннана:

«Наша практика, ставшая привычкой, разрешать Пентагону ежегодно тратить более сотни миллиардов долларов на мнимые потребности национальной обороны, превратилась в нечто большее, чем отличительная черта оборонной политики, а именно в национально-экономическую наркоманию, от которой нам уже не избавиться легко и быстро. Потребуется по меньшей мере несколько лет, даже если вдруг исчезнет ссылка на внешнюю причину, даже если Советский Союз завтра исчезнет и окажется, со всеми своими армиями и ракетами, на дне океана» [160].