Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2006г.

Значит, что-то неправильно устроено в нашей стране и в нашем народе. Как можно рыночную экономику и капитализм строить, если богатых не любят? Все беды от зависти. Если бы бедные богатым не завидовали, тогда, конечно, мы бы хорошо зажили!

Несколько дней назад в англоязычном дайджесте южнокорейской прессы я натолкнулся на совершенно такие же сетования. Мол, никакое экономическое чудо не изменило отношения массы населения к богатым. Это очень плохой симптом, непонятно, как с таким народом развивать рыночную экономику!

Казалось бы, Южная Корея - образец успешного капитализма, страна, поднявшаяся за последние полвека. И вот те на! Такие комплексы, такая зависть!

Ну да бог с ними, с корейцами. Азиаты все-таки. И капитализм у них какой-то не совсем рыночный. Надо на американцев равняться. Но и тут облом получается: недавно целая группа местных миллионеров выступила с инициативой: начать масштабную пиар-кампанию, чтобы улучшить отношение граждан США к богатым в своей стране. Оказывается, среднестатистический американец терпеть не может «собственных» миллионеров, подозревая их во всех возможных грехах. Особенно ненавидят тех, кто разбогател недавно, - их обвиняют в жульничестве, злоупотреблениях, коррупции и непременно в нечестной игре против конкурентов. Султану Брунея его миллиарды еще могут как-то простить. Но Биллу Гейтсу и Дональду Трампу - никогда!

На самом деле зависть - чувство сугубо капиталистическое и демократическое. Психологический механизм зависти основан на сравнении: я ничем не хуже его… Нет, конечно, я лучше! Почему же тогда у него что-то есть, а у меня нет? Однако буду ли я сравнивать себя с королем Норвегии? Вы когда-нибудь видели, чтобы обыватель завидовал королям? Ни в коем случае! Обыватели обожают коронованных особ! Восхищаются их демократизмом или, наоборот, их царственностью. Видят в них символ нации. Точно так же не принято завидовать звездам кино и эстрады. Журналы, расписывающие их дорогие наряды и безвкусные интерьеры, раскупают миллионы восторженных девочек и скучающих домохозяек, пытающихся решить, «строить жизнь с кого». Нет, они не такие, как мы, а потому им все можно. Даже нужно. Если они не будут строить чудовищных размеров особняки и ходить на бессмысленные светские рауты, о чем тогда писать в глянцевых журналах? Что будут читать женщины в парикмахерских?

Зависть появляется там, где общество провозглашает формальное равенство и одновременно поощряет конкуренцию. Крестьянин в своей лачуге не завидовал хозяину замка. Он мог бояться его, мог ненавидеть, мог преданно, по-собачьи любить. Но не мог завидовать, ибо не способен был представить себя на его месте, не мог даже вообразить себе, какая там, в замке, жизнь.

Сталину тоже не завидовали. Хотел бы я посмотреть на того, кому пришло бы в голову выразить подобные эмоции в 1937 году. Да, если честно, стоит ли завидовать человеку, запертому в Кремле и обреченному ежедневно общаться с Берией, Молотовым и Кагановичем?

Блестящее описание зависти можно найти у Шекспира. Но кто кому завидует? В «Короле Лире» незаконнорожденный сын герцога - своему законнорожденному брату. В «Отелло» заслуженный офицер Яго - обошедшему его в карьере молодому лейтенанту Кассио. Они равны между собой, принадлежат одному кругу, получили сходное воспитание. Яго, кстати, кругом прав: отдав предпочтение его молодому сопернику, генерал Отелло совершил очевидную кадровую ошибку.

Так что зависть часто бывает обоснованна. Победившие, возвысившиеся - далеко не всегда лучшие. Если возвышение произошло у нас на глазах, мы не можем этого не видеть. Средний американский программист ненавидит Билла Гейтса, потому что знает: в Америке сотни тысяч людей, которые пишут программы не хуже, а лучше его. Почему же именно Гейтс становится миллионером, а сотни компьютерных гениев обречены теперь работать на него? Разумеется, ответ лежит на поверхности - успех Гейтса вызван не его талантом программиста, а совершенно иными качествами, не имеющими никакого отношения к основной профессии (умение оказаться в нужное время в нужном месте, завязать отношения с необходимыми людьми, оттеснить конкурента). Но именно этого-то и не могут простить коллеги!

Массовая зависть - движущая сила конкуренции. Между работниками на предприятии, между чиновниками в конторе, между лавочниками на рынке, между менеджерами крупных транснациональных компаний. Мелкий буржуа завидует крупному, маленький начальник - большому начальнику. Капитализм не мог бы развиваться, не подпитывая ежедневно это чувство и не поддерживаясь им.