Владимир Ларионов - Православная монархия. Национальная монархия в России. Утопия, или Политическая реальность

Нет сомнений, что возникновение этого вопроса напрямую связано с процессом духовного одичания российской интеллигенции, обмирщения церковной иерархии и национально-государственным распадом Российской Империи. В эпоху Московского Царства, когда русский народ был единым организмом, народом-Церковью, вопрос об орденских организациях не мог возникнуть принципиально. Уникальная формула существования Московского Царства — Единая Bepa, Единый народ, Единый Царь — была фундаментом зримого воплощения национально-религиозного идеала Святой Руси.

Именно сейчас, в период распада духовных основ национального бытия, ломок всех рамок и иерархических связей народного организма, вопрос о создании новых островков духовного и национального возрождения стал неожиданно актуален.

Как уже отмечалось выше, нам часто возражают, что подобными островками в наше время могут выступить церковные приходы и что дублирование их в виде братств и орденских организаций не имеет смысла. Позволим себе возразить, ссылаясь опять же на историю православных братств, о которых мы писали выше.

История западных русских земель, вошедших в состав Речи Посполитой, учит нас не бояться творчества, когда речь заходит о сохранении веры отцов. Как мы уже говорили, в католическом польско-литовском государстве на протяжении всего периода его исторического существования большинство населения было православным. Типологически та этно-конфессиональная ситуация напоминала наше нынешнее российское безвременье, вернее, нынешнюю фазу оттепели. Именно тогда, в далеком XVII столетии, русские люди в Белоруссии и на Украине создавали первые прототипы орденских структур — православные братства. В то нелегкое время именно братства сохранили православие на русском Западе, сохранили там Русь для потомков. Хотя по-человечески легче было пройти путь натурализации, ополячиться, получить все права полноценного гражданства и жить не тужить. Через приходы католические миссионеры улавливали сначала священников, а затем и часть прихожан в Унию. Униатам давались всяческие привилегии для пущего соблазна верующих православных людей, живших в условии серьезного поражения в правах. Опасность ухода населения, вслед за большинством пастырей, в униатский раскол и побудила западноруссов перенести центр духовной и национальной жизни из приходов в братства.

Мы вынуждены признать, что церковный приход и в наше время не может пока стать очагом не только духовного, но и национального возрождения русского народа. Причины такого бедственного положения были изложены выше. В силу особенностей постсоветской духовной разрухи приход зачастую дублирует в гротескных формах наш постсоветский хаос в душах и головах. Мы уже отмечали, что в демократическом государстве, где нет ничего святого, где все продается и покупается, Церковь вынуждена существовать и вести свои финансовые и правовые дела, которые, как мы уже говорили, есть слабо затянутая петля на шее. Но где гарантии, что петлю не будут затягивать еще грубее, и как жаль тогда будет иным расставаться с доходными церковными лавочками и магазинами.

От истории православных братств в Западной Руси перейдем к императорскому периоду Великой России. После опричнины и православных братств орденская идея возродилась в России в проекте императора Павла по обновлению элиты.

Дадим слово Игорю Григорьевичу Лавриненко: «Идея Павла заключалась в обновлении русской аристократии через приобщение к рыцарским традициям Мальтийского ордена. Аристократ, не получивший от Государя-Императора орден Святого Иоанна Иерусалимского, неизбежно должен был оказаться аристократом второго сорта, а точнее, ложным аристократом. Учитывая тотальную «масонизацию» русской аристократии (что как раз свидетельствовало о ее вырождении), инициатива Императора Павла I была не просто актуальна, а насущно необходима для России. Мальтийский орден мог бы не только обновить дух русского дворянства, но и принести в него то орденское начало, которое могло бы стать противовесом масонским ложам… Это, кстати, не всегда понимали и доброжелательные современники Павла I. Даже сын Павла император Николай тоже никак не мог уяснить, почему его отец, будучи Русским Православным Царем, был провозглашен в Санкт-Петербурге Гроссмейстером Католического Ордена, зависимого от Святого Престола в Риме. Его вопросы продолжались до тех пор, пока известный русский дипломат барон Брюннов не объяснил ему истинное значение происшедшего: Император Павел надеялся собрать под знамена Мальтийского ордена все живые силы старой Европы, материальные и моральные, военные и религиозные, чтобы повсюду противопоставить социальный порядок и Христианскую цивилизацию, против идей разрушения, порожденных Французской революцией».