Олег Матвейчев - Уши машут ослом. Сумма политтехнологий

Так что, я вот что хочу сказать. Это поколение шестидесятников, этих злобных неудачников, со всей их «духовностью» и узко понятой политической проблематикой должно уйти. Они получили свой шанс в конце 80-х – в начале 90-х. Они натворили дел. В соответствие со своей шестидесятнической идеологией. За что-то им спасибо надо сказать. Ну, а вообще пора им сказать: «до свидания». На смену им должны прийти мы, семидесятники-восьмидесятники. У нас есть свое лицо. И оно гораздо симпатичнее. А этим чертям нечего делать в XXI веке. Они, эти шестидесятники, вечно жили прошлым, все Сталина ругали, а мы, «семидесятники», живем будущим.

Знаешь, что Хайдеггер сказал однажды, и над чем я думаю уже пять лет? «То, что сегодня преподносится в качестве философии национал-социализма, но не имеет ничего общего с внутренней истинностью и величием этого движения (а именно со встречей планетарной техники и современного человека), позволяет ловить рыбу в мутных водах ценностей и цельностей». Это было в 1935 году, и после войны он от этого не отрекся. Сколько раз ему припоминали эту фразу! Надо же, сказал, что у фашизма есть «внутренняя истина и величие». Но главное-то в скобках. А об этом никто не думает! Понимаешь, тогда, после войны, что у нас, что у них, верх взяли эти троглодиты, эти вульгарные либералы, популяризаторы просвещенческой философии двухсотлетней давности. В 90-ых годах у нас случился рецидив этого. Идеологически страна была отброшена назад, культурно отброшена. Потому что стала стоять не на острие проблем современности, а черте знает, какие проблемы, высосанные из пальца, решать. Мифология эта демократическая появилась. Вульгарная, наивная. Я Кондросе и Тюрго читал, так они и то более здраво об истории рассуждали, чем нынешние журналисты – демократы. А они-то жили двести лет назад! Или вот, сравни, сказанное Хайдеггером (кстати говоря, в своем последнем интервью в журнале «Шпигель»): «Для меня сегодня решающий вопрос в том, как вообще и какая политическая система может соответствовать техническому веку. На этот вопрос у меня нет ответа. Я не уверен, что такой системой является демократия». А это говорит Хайдеггер – не только величайший ум XX века, но и, наверное, один из величайших во всей истории человечества – как в прошлой, так и в будущей. Для него это решающийвопрос и нерешенныйвопрос. Зато наши «интеллигенты» все знают. Наши, блин, шестидесятники имеют наглость проповедовать «абсолютные истины».

А.Б.: Мне кажется, разница в том, что ты историю как бы делишь поперек, а они как бы по-вдоль. Для тебя нет разницы между американцем и русским в 70-х годах, так как основным сближением выступает техническая одинаковость (различия, конечно, есть, но они не качественные, не страшные), а для них разница принципиальная, так как главное для них – «политика», «права человека» и т.д. Для них бездонная пропасть пролегает между двумя системами. А для тебя, например, бездонная пропасть пролегает между миром до изобретения атомной бомбы и после изобретения, до изобретения компьютера и после изобретения. Ты же сам говорил, что современный русский и современный американец ближе друг другу, чем современный русский довоенному русскому, современный американец – довоенному американцу .

О.М.:Абсолютно верно. Техническая точка зрения (а к технике я отношу и гуманитарные технологии) мне кажется более глубокой, чем идеологическая. Идеология – это всегда эпифеномен, нечто производное от технологии и от гуманитарной технологии.

А.Б.: Это марксизм какой-то.

О.М.: С существенной поправкой. Маркс технику понимал слишком узко, эмпирически, как современную ему индустриальную, машинную технику. Я же говорю о технике даже не в ницшеанском понимании, хотя оно глубже марксковского, а скорее в греческом или даже хайдеггеровском. Техника – судьба бытия, в период забвения бытия.

Ну, хорошо. Давай на пальцах разберем эту демократическую идеологию. Этот миф рассыпается при первом же столкновении с фактами. А это очень серьезно. Россия сейчас в кризисе. Это факт. Чтобы его лечить, надо правильно диагностировать ситуацию. Так? Какой диагноз ставят шестидесятники? Как они описывают путь, которым мы пришли к кризису? Давай это разберем. А потом я покажу тебе, как я описываю этот путь, и как вижу ситуацию. А ты сравни. А потом посмотрим, соответственно, какие пути выхода предлагаются, и скажи, какой адекватнее.