Борис Кагарлицкий - Биография и книги

Благополучие омрачается в 1969 г. тяжелой болезнью Раисы Николаевны: полиартритом. Двадцать лет, которые мать проводит прикованной к кровати, Борис считает "важной частью своей жизни", сделавшей его "домашним" интеллигентным юношей, типичным для "детей Аэропортовской улицы", получивших достаточно хорошее образование. Как большинство из них, они закончил в 1975 г. английскую спецшколу (N 31).

Социалистом Борис стал рано, т.к. "Запад для него никогда не был вожделенной загадкой". "Люди из интеллектуальной элиты ездили не реже 2 раз в год за рубеж, так что разговор о железном занавесе" вранье. "Ездили они чаще как туристы и? в нем полные витрины, иногда увлекательные культурные события - не понимали западного общества. В нашей семье все было по другому. И отец хорошо вписывался в английскую интеллигенцию, когда бывал там, где он был не чужой. Часто они были у нас. И уже в детстве, я четко понял: вся английская интеллигенция, с которой я общался, все творческие, интеллектуальные люди настроены все? антикапиталистически, они все левые.

Для наших интеллигентов не существует проблемы проблемы "третьего мира", есть мы и Запад. Остальное "нечеловеки". Это как раз то, что никогда не было свойственно образованным людям Запада. Они понимали, что их благополучие тесно связано с нищетой в других странах мира, мучались угрызениями совести, вступая в политическую борьбу.

Наша интеллигенция возбудилась, лишь когда почувствовала, что сама попадает в "страну третьего мира", тогда она поняла, что в мире еще есть Индия, Африка, Латинская Америка.

В первой книге, вышедшей на Западе, об Уэльсе, Юлий Иосифович сделал замечание, которое полностью принимается сейчас его сыном: "анализ уэльсовской социологии это анализ марксиста… Я марксист, который живет в Москве, и жил в Москве в 1953, 1956 и в 1968". Кагарлицкий младший много времени проводит за чтением работ Ленина, Маркса, позже переходит к изучению Грамши и других марксистов. Для Бориса "марксизм дла определенный инструмент для понимания советского общества и обреченности той системы, которая называется "коммунистическим обществом". В этом я был убежден еще школьником". Убежденность юноши не поддерживали большинство знакомых интеллигентов "изображавшие сейчас из себя пророков" и диссидентов, вхожих в семью Кагарлицких, считавших свое поведение "скорее не осознанными действиями на подрыв системы,а просто выполнением морального долга".

Чуть позже в 1980 г. в книге "Диалектика надежды" (опубликована она будет во 2-й половине 80-х годов в Париже) Борис пишет: "Будут попытки перестройки, но попытки перестройки в период, когда система себя исчерпала, означают лишь распад". Его западные коллеги неоднократно говорили: "У тебя Борис, хрустальный шарик", отмечая частные попадания в предсказаниях - начала перестройки в конце 70-х гг., ее провала - в самый разгар повсеместной популярности Горбачева. В 1988 г. Кагарлицкий предлагает английскому издательству заказать у него книгу о Ельцине под названием "Будущие лидер России". Отказ был категоричным: "это невозможно. Это какая-то чушь". В 1990 г. Борис пишет статью "Жизнь после Горбачева", а в 1991 г. до августа "Мир без коммунистов", где предсказывает запрещение компартии.

Встретив в Швейцарии августовские события, Кагарлицкий 20 августа дал интервью стокгольмской газете "Дагенс нюхетер" сказав, что все закончится в течение 2-3 дней "что есть много признаков того, что хунта и Ельцин не являются жесткими оппонентами, как это было представлено на Западе. Что Ельцин и хунта наверняка имеют какие-то контакты и создают условия для компромисса… Боле того - я думаю, что с самого начала переворота этот компромисс был запланирован. Для Ельцина переворот явно не был неожиданностью. Хунта явно не старалась уничтожить Ельцина. И обе стороны заранее планировали возможность сговора. Другое дело, что Ельцин и его команда переиграла Крючкова, Пуго и компанию. Вместо компромисса получилась абсолютная победа российского руководства"…Члены ГКЧП - жертвы, их просто "подставили".

После окончания школы в 1975 г. Борис Юльевич поступает в ГИТИС, где преподает его отец, на театроведческий факультет. Осенью 1978 г. он знакомится в Павлом Кудюкиным, создавшим незадолго до этого с группой студентов МГУ - социалистическую тайную группу. Встреча произошла не случайно, Борис в то время искал единомышленников. Старший по возрасту Павел помогает ему найти необходимую литературу западных левых авторов. Кагарлицкий становится членом группы. Встреча с единомышленниками и поездка в Берлин в 1979 г., большую часть которой в спецхране Государственной библиотеки, за чтением запрещенных авторов, ("Хорошо быть представителем оккупационной державы, советский паспорт открыл студенту двери недоступные восточноберлинским профессорам" - шутит Борис Юльевич), влияние Маркузе избавляют Кагарлицкого от клише вульгарного, ортодоксального марксиста, он стал формироваться как "неомарксист", европейский марксист в первую очередь, это значит для него "отказ от вульгарного экономизма, убеждения что экономика напрямую руководит историей, культурой, осознание" что все экономические процессы воздействуют на культуру, политику, проходя через личность". Проблем с учебой у Бориса Юльевича не было - учился он без "четверок", был членом комитета комсомола, занимался научным студенческим обществом. В комсомол его принимал, кстати Павел Гусев, - секретарь Краснопресненского РК ВЛКСМ (ныне главный редактор газеты "Московский комсомолец"), он же курировал комитет комсомола ГИТИСа, "давал идеологические установки, следя, чтобы комсомольцы не поддавались провокациям идеологических врагов - это тогда его очень заботило" - вспоминает Борис Кагарлицкий.