Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2003г (v1.2)

Впрочем, время еще есть…

14 июня нынешнего года Эрнесто Че Геваре исполнилось бы 75 лет. Он был любим при жизни, но еще большее восхищение стал вызывать после смерти. Именно трагическая гибель команданте в Боливии дала толчок настоящему культу, захватившему Западную Европу и обе Америки.

Растущее движение новых левых нуждалось в герое-символе. Восставшая против буржуазного порядка и бюрократической рутины молодежь 1960-х отвергала традиционные образы вождей.

После разоблачений ХХ съезда КПСС портреты Сталина никого уже не могли вдохновить. Многие радикалы в Париже готовы были выходить на улицу со значками, изображающими Мао. Чем дальше был Китай, тем романтичнее выглядела тамошняя «культурная революция». Но к 1960-м годам Мао уже превратился из молодого революционера в жестокого бюрократа.

Че был совершенно другим. Многочисленные вожди жертвовали чужими жизнями. Че пожертвовал своей. Во время революционной войны он мог быть жесток, но одновременно и по-рыцарски благороден (и в том и в другом он напоминал типичных для испанской культуры героев Средневековья).

Жизнь партийного бюрократа была не для него. После победы кубинской революции он несколько лет честно пытался заниматься хозяйственными вопросами, проводить заседания и разбираться в экономических вопросах. Получалось скверно. И команданте сам это чувствовал.

Радикальный американский экономист, приехавший на Кубу сразу после революции, рассказывал мне, как он пытался убедить Че в необходимости строительства портовых складов. С того момента, как началась блокада, поставки маленьких партий товаров из Флориды прекратились. Вместо этого прибывали огромные корабли из Восточной Европы или из Египта, товар с которых некуда было сгружать. Че вызвал «эксперта по марксизму-ленинизму». Эксперт уверенно заявил, что склады строить не надо, ибо они не производят прибавочной стоимости. Команданте устроил настоящий диспут между своими советниками, и аргументы «эксперта по марксизму-ленинизму» показались ему более убедительными. Портовые склады построили по указанию советских специалистов несколько лет спустя.

К чести команданте, роль бюрократа оказалась не для него. Он отказался от власти ради «революционного кондотьерства», как он сам называл свою жизнь. Герой, идеалист и авантюрист, он отказался властвовать на Кубе, сражался то в Африке, то в Латинской Америке и в конечном счете нашел свою смерть в Боливии.

Его теория партизанской войны стала классической и была подтверждена опытом в десятках мест - от Никарагуа до Чечни. Его представления о революции, в которой решающую роль играет не передовой класс, а «воля» борцов, остаются предметом споров, но вдохновили многих молодых людей на самопожертвование.

Разумеется, идеи Че не вполне оригинальны. До него теорию партизанской войны разрабатывал Мао, а идея «революционной воли» была сформулирована еще русскими народниками. Но в случае Че важна не теория, а жизнь, посвященная тому, чтобы подтвердить теорию на практике. Трагический эксперимент, поставленный интеллектуалом над самим собой.

Че Гевара оказался одним из немногих в истории ХХ века интеллектуалов действия. Его судьба оказалась непрерывной борьбой против непомерно более сильных обстоятельств, в которой он то терпел поражение, то, на удивление всем, побеждал и в конечном счете погиб. Это роднит его с героями греческих трагедий.

Пик увлечения Че Геварой совпал с максимальным подъемом движения новых левых. Когда в середине 1970-х движение пошло на спад, начал уходить в прошлое и культ команданте. Однако сегодня мы вновь видим на каждом углу образ героического партизана. Он смотрит на нас с обложки модного романа Виктора Пелевина «Generation П», он рекламирует сотовую связь «Сонет», призывая нас воспользоваться «свободой слова всего за 70 у. е.», его носят на своих футболках тысячи молодых людей.

С одной стороны, Че - символ возвращения к ценностям и идеализму 60-х, отрицание буржуазного прагматизма, навязавшего нам неолиберальные «реформы». С другой - буржуазный прагматизм сам нашел для Че Гевары применение, превратив его в рекламный образ, беспроигрышный бренд, привлекательную для молодежи торговую марку.

Че Гевара с рекламных щитов противостоит сегодня команданте из революционного мифа. Что ж, посмотрим, что возьмет верх на сей раз: коммерческая инициатива или романтический идеализм. Прагматизм непобедим в ту эпоху, в которой торжествуют скука и пошлость. Но само по себе возвращение команданте свидетельствует о том, что торжество буржуазного нам не грозит. Слава богу, мы живем в интересное время!