Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2004-05гг. (v1.1)

Как, по-вашему, в современной ситуации можно добиться появления в учебниках менее идеологизированных и более соответствующих фактам подходов? И можно ли вообще?

Абсолютно идеологически нейтральные учебники - это утопия, тем более когда речь идет об уже близкой нам эпохе. Тут есть два пути. Можно стремиться к некоторой сбалансированности, которая позволяет построить учебник по открытому принципу, где приводятся более или менее сбалансированные аргументы в пользу разных точек зрения. Второй вариант - когда есть учебники, написанные с марксистских позиций, и учебники, написанные с либеральных позиций…

Нужен хоть какой-то выбор?

Да, но тут есть еще одна проблема. Советские учебники, построенные на марксистских - хотя бы декларативно марксистских - позициях, порождали склонность к системному мышлению и давали инструментарий, который был пригоден для критического анализа. Таким образом, они давали человеку возможность самостоятельно преодолевать ограниченность той догматики, которая лежала в их же основе. Естественно, предполагалось, что вся критика будет обращена на «проклятое прошлое» и «проклятый капитализм» и никто не будет использовать этот же инструментарий для того, чтобы критиковать советскую реальность. Но, с другой-то стороны, коль скоро у меня в руке уже оказался этот инструмент, никто не может запретить мне, хотя бы частным порядком, тайком, применить его к другому объекту. Что, собственно, и происходило.

И проблема именно в том, что современные учебники лишают ученика подобного рода инструментария для теоретического и критического анализа. Самое главное и самое опасное - это абсолютно догматичный характер современного исторического образования.

Таким образом, теорию модернизации и, например, цивилизационную теорию нельзя назвать научными, раз они не имеют этого инструментария и вступают в противоречие с фактами?

Безусловно, нельзя. И их догматизм превосходит догматизм советского времени, потому что последний был вынужден работать с системой теоретических идей, конструкций, методов, которые сами по себе не были догматическими. Это, кстати, хорошо видно по советским идеологам. Им же приходилось постоянно придумывать разные теоретические ходы, обосновывая, почему ничего нельзя менять в марксистской теории. Мощная теоретическая работа была направлена на то, чтобы преодолеть развитие теории. Люди не то что ничего не делали 20 лет - они 20 лет пытались по-новому объяснить, почему ничего не нужно делать, придумывая все более изощренные объяснения. Все знают, все пишут, что советская система была невероятно лицемерна. Но при этом не задается вопрос, почему она была лицемерна? Тамаш Краус связывал это с тем, что в качестве идеологической основы она взяла гуманистические и демократические принципы и потому была вынуждена постоянно изображать из себя то, чем она в принципе не являлась.

Какой же выход? Что тогда делать с такими учебниками, с такой ситуацией в образовании?

Надо писать другие учебники.

Которые не будут получать министерского одобрения, то есть грифа…

Конечно, не будут. Но тогда возможно повторение ситуации, присущей некоторым странам «третьего мира». Там более или менее прогрессивные тенденции в образовании, включая умеренно левые, проникают в частные или наполовину частные учебные заведения, а не в государственную школу. Это связано с тем, что, с одной стороны, под действием либеральных реформ в образовании происходит эрозия общеобразовательной государственной школы, а с другой стороны, значительная часть среднего класса не может позволить себе элитного образования по западному образцу. Но эти люди имеют возможность вырваться из разваливающейся системы государственного образования и переместить своих детей в частично коммерческие учебные заведения, пользующиеся определенной автономией. Все это превращает доступ к прогрессивным идеям и к критическим теориям в некую роскошь, до которой может дорваться только более или менее обеспеченная часть общества. И в той же Латинской Америке, как ни странно, такую роль играют учебные заведения, которые находятся под контролем иезуитов. Почему очень многие лидеры левых радикалов в Латинской Америке закончили иезуитские школы? Потому что именно иезуитами поддерживаются частные прогрессивные учебные заведения, и туда, как правило, идут дети не из самых низших слоев населения, но и не из элиты. Государственная же школа дает очень догматичное и конформистское образование. Я, конечно, не говорю, что это хорошее решение, но развитие может пойти именно по этому пути.