Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2004-05гг. (v1.1)

Очевидно, что многие тезисы “Империи” (как и выбор самого термина) вызовут вопросы и даже вполне обоснованную критику как у профессиональных, так и “простых” читателей. Тем не менее их предметное изучение не повредит даже тем, кто не разделяет политических убеждений Хардта и Негри. Ведь “Империя” может рассматриваться не только как манифест, но и как политический анализ или даже политическая теория. “Империя” объясняет нам мир, в котором мы живем, - мир эпохи глобального капитализма с его формами власти и господства совершенно нового типа (биовласть). Оригинальное, часто застающее врасплох и, самое главное, всегда аргументированное комбинирование различных теорий и подходов в перспективе марксистской традиции вызывает при чтении (заинтересованным читателем) приятное интеллектуальное напряжение, результатом которого может стать совершенно новый взгляд на политическое устройство современности. Более того, вместе с новым пониманием современного мира авторы дают надежду на то, что этот мир можно изменить. Мощная интеллектуальная суггестия и гуманистический импетус наверняка доставят удовольствие всем тем, кому дороги свободная мыль и надежда на улучшение нашего мира.

Как и подобает марксистам, авторы вслед за Марксом исходят из того, что новое зарождается в чреве старого. Поэтому именно внутри самого глобального капитализма Хардт и Негри пытаются выявить те “неразрешимые противоречия”, вследствие которых может (и должна!) рухнуть Империя - т. е. современный политический, экономический и правовой порядок. Авторы обнаруживают некий современный “пролетариат” прежде всего в сфере “нового труда”, где новейшие интеллектуальные компетенции могут встретиться со старыми надеждами на изменение этого мира. Именно здесь возможно применение понятия множества, массы (multitude), ищущей альтернативные пути к новому обществу и лучшему миру. Хардт и Негри блестяще описывают переход от модерна к постмодерну, от империализма к Империи. Тем самым они суверенно и сознательно вносят свои имена в список знаменитых интеллектуальных дуэтов, прославившихся диагнозами своим эпохам: Маркс и Энгельс, Адорно и Хоркхаймер, Делез и Гваттари.

Давно уже никакая политико-теоретическая работа столь сильно не задевала нерв нашего времени, как книга Хардта и Негри. Тем не менее не стоит ожидать от встречи с “Империей” - безусловно, книгой-событием - страстного или даже “увлекательного” чтения. Просто рассматриваемый авторами материал не столь пылок, как горячие сердца и помыслы ее вероятных читателей. Дело в том, что на добрых три четверти она посвящена основательному прочтению западной истории идей. Поэтому, несмотря на революционно-романтический пафос, излучаемый этой книгой, будет довольно непросто - и тем приятнее! - объединить с ее помощью политических теоретиков и левых активистов. К тому же авторы лишь намечают теорию демократии, обнаруживая определенный шанс для более справедливого будущего в новой форме труда. Лишь “на полях” своей книги они позволяют себе предложить пару идей, практик и техник совместного протеста или даже “бытия против”. По той же самой причине многих ожидает горькое разочарование при чтении “позитивной” части исследования: авторы не готовы дать окончательного и исчерпывающего ответа на вопрос о новом глобальном будущем человечества, а тем более назвать наиболее действенные методы борьбы за светлое будущее. Они сами прямо говорят об этом. Весь вопрос заключается в обоснованности подобных ожиданий у значительной части читающей публики. Скорее всего, здесь в очередной раз имеет место трагическое непонимание самого типа символического или интеллектуального действия. В переводе на язык теории действия эту проблему можно сформулировать следующим образом: интеллектуалы, несмотря на их функции культур-предпринимателей (специалистов по интерпретации социального бытия), попросту не понимают, что анализ опций коллективного действия представляет собой вовсе не безобидное описание его возможных альтернатив. Любой серьезный анализ необходимым образом ведет к изменению исходной ситуации, т. е. сам является активным действием, результаты которого создают возможность других, “практических” действий и формируют новые альтернативы, предлагая иную перспективу интерпретации. В этом смысле “Империя” представляет собой как раз великолепный образец политического письма, объединяющего в одном дискурсе теоретическую глубину социально-философской традиции с уже экзотическим на сегодняшний день революционно-романтическим, гуманистическим пафосом освобождения человека. И все это исполнено очень провокативно и от этого не менее элегантно, даже несмотря на очевидную сложность рассматриваемого “материала”.