Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2004-05гг. (v1.1)

Контраст между эффективностью Вашингтона и неэффективностью Москвы на первый взгляд разителен. Но вполне возможно, что спустя несколько лет в США обнаружат, что тупая и неэффективная тактика Кремля по существу была куда более здравой, нежели тонкая политика американских дипломатов. Управлять революцией всё равно, что ездить верхом на тигре. Где гарантии того, что процесс перемен, начатый «бархатными революциями» остановится в запрограммированной точке? Откуда уверенность, что нынешние победители удержат власть и не будут оттеснены новой волной более радикальных политиков?

Впрочем, разочарование американцев уже не будет утешением для теперешних хозяев Кремля. Если процесс зайдет так далеко, им тоже придется покинуть насиженные места. В таком случае, сидя в изгнании где-нибудь в Новой Англии они будут пенять своим бывшим американским коллегам-соперникам, что те вовремя не пошли им навстречу.

Зато у интеграции на просторах бывшего советского блока может появиться новый шанс. Народы смогут договориться сами. Без Буша и без Путина.

Специально для «Евразийского Дома».

Слово «терроризм» стало одним из самых популярных в лексиконе политиков начала XXI века. Слово это сильное, страшное, вызывающее в сознании самые мрачные ассоциации. Но при всем при том понятие «терроризм» остается двусмысленным, туманным, удобным для манипуляций.

Строго говоря, терроризм есть лишь метод, используемый в политической борьбе. Термин «война с террором», столь любимый администрацией Дж. Буша в Вашингтоне, вообще не имеет смысла: ведь воюют с противником, а не с теми методами, которые он применяет. Однако, понятное дело, такой подход для любой власти удобен. Можно не говорить о причинах конфликта, одновременно требуя поддержки общественности в борьбе с очевидным злом.

Впрочем, общественность далеко не всегда и не всюду считала террористические методы преступными. Типичный пример - дело Веры Засулич в России. Вера Засулич - безусловно, первая в истории нашей страны террористка. Но она же - одна из символических фигур в становлении у нас гражданского общества. Выстрелив в губернатора Трепова, она пыталась привлечь внимание общества к насилиям, творимым государством. И общество выступило на ее стороне. Суд присяжных оправдал Засулич.

Русский терроризм XIX века представлял собой акции героев-одиночек, направленные против высокопоставленных государственных чиновников, вплоть до самого царя. И почти всегда акт террора был одновременно актом самопожертвования. В ХХ же веке терроризм стал формой коллективного действия, а группировки, применявшие подобные средства, становились все менее разборчивыми при выборе целей. Ультралевый терроризм дополнился националистическим и ультраправым. Жертвами атак становились уже не чиновники и военные, а случайные люди, часто группы людей.

Такой терроризм стал серьезной политической проблемой в 1970-е годы. При сходстве методов, применявшихся различными группировками, нет однако, основания говорить о нем как о целостном явлении. Ирландская республиканская армия, палестинский «Черный сентябрь», итальянские «Красные бригады» и итальянские же неофашисты, египетские «Братья мусульмане» и немецкая «Фракция Красной Армии» (RAF) преследовали совершенно различные, зачастую противоположные цели.

Обеспокоенные ростом числа террористических атак, власти по всему миру приняли целый ряд мер, которые принесли быстрые и успешные результаты. Во-первых, была усовершенствована система безопасности в общественных местах и государственных учреждениях. Во-вторых, были созданы или переобучены спецподразделения по борьбе с террором. И в-третьих, спецслужбы получили возможность активно инфильтрироваться в террористические сети, для того чтобы иметь возможность предотвращать новые покушения.

Террористическая активность резко пошла на спад. Но это отнюдь не сказалось на активности спецслужб. Именно в момент спада деятельности террористов функционеры различных разведывательных и полицейских ведомств окончательно осознают, что, инфильтрируясь в террористические организации, можно не только парализовать их деятельность, но и влиять на нее. В конечном счете - контролировать. А осознав это, они становятся совершенно не заинтересованы в полном исчезновении терроризма из политической жизни.

На рубеже XX и XXI веков терроризм внезапно возвращается в международную повестку дня, причем в таких масштабах и в такой форме, какие невозможно было бы вообразить в 1970-е годы. Странным образом ужасные международные террористические сети сначала появляются в романах и фильмах, порожденных фантазией англо-американских писателей, выходцев из спецслужб. А затем эти фантазии материализуются в «Аль-Каиде» и других подобных формированиях. Наконец, российская власть объявляет чеченских сепаратистов международными террористами, и они действительно таковыми становятся.