Василий Бутурлинов - О советско-китайской границе - Правда и пекинские вымыслы

Предложения РСФСР не встретили ответной положительной реакции у пекинских властей. Вместе с тем, отвечая на нажим со стороны Японии, правительство Дуань Цижуя приняло участие в антисоветской интервенции на Дальнем Востоке. 16 мая 1918 г. была подписана японо-китайская конвенция об отправке японских и китайских войск под общим японским командованием в Сибирь и районы советского Дальнего Востока, а в сентябре того же года — другая японо-китайская конвенция с уточнением роли китайских войск под японским командованием в Амурской области и Забайкалье.

Роль китайских милитаристов в японской интервенции на Дальнем Востоке была значительной. Дуань Цижуй и милитаристская клика Чжан Цзолиня предоставили Японии североманьчжурский плацдарм, построенную Россией Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), водные коммуникации по Сунгари и Амуру для перегруппировки и переброски японских войск, обеспечивали формирование, пополнение белогвардейских частей Семенова, Калмыкова и других, пропуская банды через маньчжурскую границу на территорию Приморья, Приамурья и Забайкалья. В секретном приложении к упомянутому выше японо-китайскому соглашению от 16 мая 1918 г. китайская сторона взяла на себя: охрану тыловых коммуникаций японских войск на территории Маньчжурии, обеспечение их свободного продвижения по Сунгари и Амуру, предоставление японскому командованию плавсредств и проводку их по фарватеру; обязанность предоставлять магистраль КВЖД для перевозки японских войск и охранять эшелоны; закупку на территории Маньчжурии продовольствия для японских войск; обязанность приглашать японских офицеров-инструкторов для обучения частей китайских войск, несущих охрану и гарнизонную службу от Урги до Читы; обещание не препятствовать формированию оказавшихся на территории Маньчжурии русских войск и пропускать их через границу на территорию русского Дальнего Востока. Китайское правительство согласилось на ввод в северную часть Маньчжурии 60 тыс. японских войск, на пропуск через Северную Маньчжурию войск японской Квантунской армии, действовавших совершенно независимо от союзных войск под руководством штаба Квантунской армии в Порт-Артуре и генерального штаба в Токио.

Наряду с этим китайские войска приняли непосредственное участие в иностранной военной интервенции против молодой Советской республики на Дальнем Востоке.

Этими действиями китайских властей были возмущены китайские трудящиеся в России и в самом Китае, которые на своих митингах и собраниях требовали проведения дружественной политики в отношении Советской России.

27 сентября 1920 г. НКИД РСФСР в специальной ноте повторил положения Обращения 1919 г. и вновь подчеркнул, что НКИД «неуклонно будет придерживаться тех принципов, которые изложены в Обращении Русского Советского Правительства от 25 июля 1919 года, и положит их в основу дружественного соглашения между Китаем и Россией». [23] Документы внешней политики СССР. М., 1959, т. 3, с. 214. Однако положение не изменилось. Пекинские власти сделали вид, что они поняли советское заявление как односторонний отказ, и не спешили с соответствующими переговорами. Между тем ссылаться на ноту 1920 г. как на доказательство одностороннего отказа Советского правительства от каких-то договоров не было никаких оснований. Это касается не только предложений об аннулировании неравноправных договоров, но и предложений Советского правительства об отказе от русской доли контрибуции за восстание ихэтуаней. Объясняя юридическую сторону дела, советское представительство в Китае в ноте от 13 декабря 1923 г. отмечало: «Ноты Советского Правительства от 1919 и 1920 гг. действительно говорят об отказе от боксерской контрибуции. Но одного того факта, что Китайское Правительство ознакомилось с их содержанием, недостаточно для того, чтобы оно могло освободиться от формальных обязательств, наложенных на него заключительным протоколом 1901 г. Ноты Советского Правительства заключают в себе, с одной стороны, изложение точки зрения на все русско-китайские вопросы и, с другой стороны, предложение заключить на этих основах соглашение. Но, к сожалению, Китайское Правительство не дало еще надлежащего ответа на эти ноты, и, как известно, до сих пор никакого соглашения между Китаем и Союзом не заключено. То, что Китайскому Правительству известно их содержание, еще не дает никакого права последнему основывать свои действия на их тексте. Китайское Правительство приобретает права, вытекающие из принципов советских деклараций, лишь в том случае, когда эти принципы будут оформлены двусторонним актом, имеющим международное значение». [24] Документы внешней политики СССР. М., 1962, т. 6, с. 538