Василий Колташов - Статьи 2008-09 гг. на Рабкор. ру (v.1.6)

Государства могут обмениваться партиями нужных товаров, теряющих европейский и американский рынки. Однако что делать с ними дальше? Кто затем их может выкупить? Валютное сотрудничество ШОС способно развиваться, но главной трудностью экономического взаимодействия останется его основание.

Ни одно из правительств государств ШОС не готово стимулировать внутренний спрос, то есть работать на повышение доходов населения. А без мер такого рода, проводимых всеми странами, сотрудничество не может получить толчок к развитию. Неудивительно, что воспетая прессой встреча так и осталась формально-декларативной и к принципиальному перелому в экономических отношениях не привела. Но так ли это беспокоило лидеров государств?

Делегация России покидала Екатеринбург с некоторым удовлетворением. Пропагандистский урожай был снят, а высокие цены на нефть делали позиции России в сравнении с Китаем относительно сильными. Прошло не так много времени, и мировые цены на нефть вновь начали пугающе снижаться. В начале июля стоимость барреля нефти опустилась до 62 долларов. Вновь стали актуальными старые вопросы. Что если нефть подешевеет еще? Что если цена опустится до 30 долларов за баррель? Что тогда будет с нефтегазовой экономикой России? Бесспорно: сырье обречено дешеветь в условиях сокращения мировой торговли. Для отечественной экономики эта перспектива готовит целую серию тяжелых ударов.

Первую половину года Россия, а с ней и другие страны ШОС прожили в приятном дурмане. Китай даже сумел высчитать себе производственный рост. Правительства впустую растратили время, а с ним и огромные деньги - экономика планеты не поднялась и не миновала дна. Кризис не был отменить красивыми речами чиновников. Он наступает под коврами больших встреч, и он запустит в ближайшие годы гигантские перемены на всем азиатском пространстве. Случится это помимо воли нынешних правительств.

Мировой экономический кризис стал полной неожиданностью как для капиталистов, так и для большинства левых. Его внезапное начало разрушило амбициозные замыслы правительств. Кризис поставил перед левыми одновременно два принципиальных вопроса: какие требования должны выдвигать антикапиталистические силы и какова природа современного кризиса?

Ответ на первый вопрос был, казалось, найден эмпирически. Массовые увольнения, сокращения заработной платы и попытки правительств ускорить неолиберальные преобразования подсказывали один путь - сопротивление. Теоретическая проблема кризиса решалась левыми еще проще. С первых месяцев промышленного спада антибуржуазные группы и партии дружно заговорили: это циклический кризис перепроизводства, мы предупреждали - он пришел.

На растерянность буржуазных верхов левые ответили гордым всезнайством, за которым скрывались непонимание сути разразившегося кризиса и отсутствие стратегии в его условиях. Разумеется, открывшийся в январе 2008 года экономический кризис имел все черты кризиса перепроизводства. Производимая масса товаров превышала возможности рынков. Однако стандартные меры не приносили эффекта. Разовые выделения средств потребителям (а позднее - и возмещение потерь корпорациям) не приводили к снятию проблем. Кризис проглатывал «помощь» и развивался дальше. Меры, прежде доказавшие свою эффективность, не срабатывали.Вместо ликвидации товарных заторов при восстановлении платежеспособности компаний, а затем после некоторой паузы возобновления роста происходило углубление индустриального спада. Сокращался сбыт. Кризис не останавливался на «дне», а входил в полосу все время углубляющегося спада. Государственные деньги пускались корпорациями в спекуляции, безработица росла, а потребительский рынок сжимался. Именно в таком положении застали левые политэкономы мировой кризис в период стабилизации первой половины 2009 года.

«Просто очень глубокий кризис капитализма», - так объясняют происходящее догматичные аналитики слева. Растерянность «красных экономистов» можно скрывать, но невозможно спрятать отсутствие вразумительных ответов на поставленные реальностью вопросы. Несложно рассуждать о короткой цикличности капитализма с кризисами перепроизводства (повторяющимися примерно раз в десять лет), но совсем не так легко объяснить, почему новый кризис развивается уже второй год, в то время как кризисы 1991, 1998-1999 и 2001 годов оказывались короткими. Есть и другие вопросы, требующие ответов. Что означает для глобального капитализма появление нового большого кризиса? Как этот кризис связан с прежними долгими спадами 1970-х годов, послевоенным кризисом 1948 года, Великой депрессией и продолжительным кризисом 1899-1904 годов, породившим Первую русскую революцию?