Никколо Макиавелли - Государь

Вовсе не удивительно, что ни один из упоминавшихся итальянцев не приблизился к той цели, которой, как можно надеяться, достигнет ваш сиятельный дом, и что опыт стольких переворотов и военных действий в Италии склоняет к выводу о полном угасании её военной доблести. Причина в том, что стародавние её обычаи не были хороши, новых же никто не сумел придумать, а ведь ничто так не украшает правление нового мужа, как новые законы и порядки, введённые им. Если они основательны и грандиозны, то приносят ему уважение и восхищение; в Италии же довольно материи, которой можно придать любую форму. Отдельные части её исполнены доблести, каковой недостаёт наверху. Посмотрите на поединки и мелкие стычки — насколько итальянцы превосходят всех силой, ловкостью и умом. Но в многочисленном войске эти качества не проявляются. Всё дело в слабости вождей, ибо каждый считает себя всезнающим и не подчиняется более умелому, и до сих пор никому не удалось с помощью своей доблести и удачи убедить других уступить. Вот отчего во всех войнах за последние двадцать лет любое войско, составленное целиком из итальянцев, сражалось всегда неудачно. Об этом свидетельствуют битвы при Таро, затем при Александрии, Капуе, Генуе, Вайла́, Болонье, Местри *.

Итак, если ваш сиятельный дом желает последовать примеру выдающихся людей, принёсших своим народам избавление, то прежде всего необходимо заложить фундамент всякого успеха, — обеспечить себе собственное войско, ибо не может быть более верных и надёжных и вообще лучших солдат. И хотя каждый из них будет хорош сам по себе, вместе они станут много лучше, когда увидят своим предводителем собственного государя, награждающего и поддерживающего их. Поэтому, дабы со всей италийской доблестью защищаться от чужеземцев, нужно обзавестись таким войском. И хотя испанская и швейцарская пехота на всех наводит ужас, и та и другая имеют недостатки, так что третий род пехоты мог бы не только противостоять, но и нанести им поражение. Ведь испанцы боятся кавалерии, а швейцарцы не выдерживают натиска пехоты, если он будет столь же упорным, как их собственный. Как показал и будет показывать впредь опыт, испанцев сокрушает французская кавалерия, а швейцарцы поддаются испанской пехоте. И хотя это последнее предсказание целиком ещё не исполнилось, однако нечто подобное наблюдалось во время битвы при Равенне, когда испанская пехота сошлась с немецкими батальонами, сохраняющими такой же строй, как у швейцарцев. Испанцы, благодаря своей ловкости, под защитой щитов с шипами проникли между вражескими пиками и безнаказанно расправлялись с немцами, которые не могли ничего поделать и были бы перебиты до единого, если бы конница не опрокинула испанцев. Таким образом, зная недостатки той и другой пехоты, можно создать третью, которая могла бы защититься от коней и не боялась бы пеших; это был бы новый род войска, изменяющий боевые порядки. Как раз подобные нововведения и придают новому государю уважение и величие.

Итак, не следует упускать представившуюся возможность и лишать Италию, после стольких бедствий, её избавителя. Трудно выразить, с какой любовью был бы он встречен жителями тех областей, которые пострадали от нахлынувших захватчиков, с какой жаждой возмездия, упованием, верой, слёзами! Какие двери не открылись бы перед ним? Какой народ отказал бы в подчинении? Чья зависть ему бы помешала? Кто из итальянцев не пошёл бы за ним? Всем претит господство варваров. Пусть ваш сиятельный дом приступит к исполнению этого долга с той твёрдостью и надеждой, с какой приступают к праведным деяниям, тогда под его стягом возродится достоинство Родины и с его помощью исполнятся слова Петрарки:

Медичи Лоренцо ди Пьеро (1492–1519) — герцог Урбинский, правитель Флоренции в 1513–1519 годах.

Сфорца Франческо (1401–1466) — граф, кондотьер, в 1441 году женился на дочери Филиппо Марии Висконти; после его смерти воевал на стороне Амброзианской республики, учреждённой в Милане; в 1450 году провозгласил себя герцогом Миланским.

Имеется в виду Фердинанд Католический.

«Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» — предположительно речь идёт о 18 первых главах, которые могли быть написаны до «Государя». Впрочем, упоминание о «Рассуждениях» могло быть и более поздней вставкой в готовый текст «Государя».